до покраснения кожи. Намыливала свои груди, мыла между ног и засовывала мыльные пальцы в свою нежную попку. Я сделала тело чистым, и, по крайней мере, это было приятно. По крайней мере, хоть на какое-то время оно снова принадлежало мне, а не какому-то мужику.
Я посмотрела на себя в зеркало в ванной. Многие мужчины говорили мне, что я похожа на Кейт Аптон, но, кроме косметики и больших сисек, я не видела сходства. Я все еще выглядела относительно нетронутой всем, через что мне пришлось пройти. Никаких седых волос или больших синяков. Несколько царапин на ногах, но ничего страшного.
Или может я беременна? Я провела рукой по своему плоскому животу. С тех пор как меня схватили, я была с несколькими мужчинами, не предохраняясь. Бертон Кинг хотел оплодотворить меня. Я не узнаю, удалось ли ему это, пока не будет задержки или я не заполучу тест на беременность. Это казалось маловероятным, пока меня держал Гурьев.
— Они заплатят за это, — прошептала я, глядя на свое решительное лицо в зеркало. — Надень улыбку, притворись, что на всё согласна, и заставь этого сукиного сына заплатить за всё.
Я заставила себя улыбнуться. Я отбросила полотенце и провела рукой по широким, мягким грудям. Мои пухлые соски стали твердыми под моими ладонями. Моя маленькая пизда была лысая. Бертону Кингу это нравилось.
— Я уничтожу их, — прошептала я женщине в зеркале. — Всех.
Я завернулась в одно из полотенец Гурьева и шагнула в спальную каюту. В помещении его не было, но он оставил несколько коробок из элитного немецкого магазина нижнего белья. Я открыла крышки и отбросила в сторону мятую бумагу, чтобы увидеть подходящий комплект черного нижнего белья, чулки, туфли на каблуках и жемчужное ожерелье, идеально подобранное по размеру, чтобы подчеркнуть мои изгибы. Гурьев также предоставил мне набор косметики высокого класса. Я села и воспользовалась маленьким зеркалом рядом с кроватью, чтобы нанести тени на веки, тушь на ресницы и блестящий слой темно-красной помады.
— Ты не похожа на модель нижнего белья, — сказала я женщине в зеркале. — Ты выглядишь как шлюха.
Не знаю точно, чего я ожидала, когда вышла из каюты Гурьева, но только не обеденный стол, освещенный электрическими свечами. Стены и остальной интерьер были скрыты за тяжелыми бархатными шторами. Единственным свидетельством того, что мы находились в самолете, был отдаленный вой реактивных двигателей. Гурьев сидел, повернувшись ко мне спиной. Я могла ударить его ножом или задушить. Я могла...
— Почему бы тебе не присесть, моя дорогая? Поешь чего-нибудь.
Он даже не поднял на меня глаз, потягивая супчик.
— Боюсь, у Клауса здесь нет таких удобств, как у меня дома, но он вполне справляется с приготовлением ужина.
Я медленно пересекла ложную комнату, созданную занавесками. Мои обтянутые чулками ноги сверкали в мерцании светодиодных свечей. Когда я проходила мимо Гурьева, он небрежно протянул руку и провел ладонью по моему бедру. Я вздрогнула, когда кончики его пальцев провели от внешней стороны бедра до обтянутой трусиками округлости моей попы. Наши глаза встретились. Он улыбнулся мне, той самой проклятой улыбкой, которая дала мне понять, как сильно он наслаждается моим дискомфортом.
Худой молодой официант принес дымящуюся миску крем-супа из желтой чечевицы. Он ничего не сказал мне и украдкой взглянул на мою грудь, почти переполнявшую атлас и кружева черного бюстгальтера. Я покраснела от его пристального взгляда. Когда он добавлял перец в мой суп, его локоть коснулся моего декольте.
— Извините, мадам, — сказал он.
Гурьев махнул официанту, и молодой человек ушел.
— Ты приступишь к работе, как только мы прилетим, — сказал Гурьев.
Воспонимания студента: Яна 