такой грех? Рассказал ли он кому-нибудь? Понравилось ли ему то, что он увидел? Остановите это! Мысли о том, что пастор Рэнди наслаждался шоу, которое я случайно ему устроила, заставили меня затрепетать. Я пыталась выкинуть их из головы, но как только семя было посажено, оно разрослось как сорняк.
Через несколько минут он вернулся в комнату и придвинул стул к тому месту, где я сидела. Усевшись, он откинулся на спинку и посмотрел на меня таким взглядом, от которого у меня одновременно запульсировала кровь и захотелось заползти внутрь себя от смущения. Его темно-синие глаза пронзили мою душу, как огонь. Я ерзала и пыталась оторвать взгляд от его глаз, но всё, о чем я могла думать, это "купаться" в них.
— Я сказал твоей маме, что ты предложила помочь мне прибраться и что я подвезу тебя домой, — сказал он, спустя вечность. Я кивнула. Это не могло быть моим наказанием, не так ли? Уборка после молодежной группы?
— Теперь я знаю, что ты, вероятно, была смущена... — Я надулась на это.
— Тем не менее, эта ситуация не может быть просто замята. Необходимо принять меры, для твоего же блага. Для блага твоей души. Понимаешь?
Я покорно кивнула, опустив глаза на свои руки.
— Интересно, что бы сказала твоя мать, если бы узнала, чему я стал свидетелем в своем кабинете.
Я задохнулась от ужаса при одной мысли об этом. Не может быть! Он собирался рассказать моей маме?! Выражение его лица говорило о том, что он абсолютно серьезен.
— И я полагаю, что, если бы я сообщил об этом дьяконам, тебя бы выгнали из церкви. Конечно, твоя мама потеряла бы работу, это естественно...
— Нет!
Его лицо помрачнело, а глаза зловеще сузились. — Ты бросаешь мне вызов? — спросил он, его обычно громкий голос стал пугающе тихим.
Я заставила слезы, наворачивающиеся на глаза, исчезнуть, но они отказывались повиноваться. Они хлынули, прорвав плотину.
— Мне так жаль, пастор Рэнди! Я не хотела! Меня просто захватила ваша проповедь, а потом я оказалась в вашем кабинете и начала чувствовать то, чего никогда не чувствовала раньше. Это было впервые в моей жизни, клянусь!
К тому времени меня охватили страх, горе и жажда прощения от пастора Рэнди. Я зарылась лицом в свои руки и безудержно рыдала. Еще до того, как всё начнется, моя жизнь была уже кончена. Маме придется вернуться в службу горничных, если они вообще возьмут ее обратно. Скорее всего, мне придется пойти туда вместе с ней, если она не выгонит меня.
Пастор Рэнди осторожно отнял мои руки от лица, вытирая слезы с моих щек большими пальцами. — Теперь, Стейси, успокойся. Сделай глубокий вдох.
Успокоиться? Как он мог сказать мне — успокоиться? Моя жизнь разваливалась на части, потому что я не могла себя контролировать. Я была так слаба. О да, и попала в Ад. Это заставило меня застонать еще сильнее.
Он встал и сел рядом со мной, обхватив меня за плечи. Я прислонила голову к его плечу, уткнувшись лицом в его шею. Его пряный мускусный аромат одновременно успокаивал и распалял меня. Все, чего я хотела, — это вдыхать его. Я могла бы остаться здесь до конца своих дней и умереть счастливой девушкой. Мои рыдания стихли, и мое дыхание замедлилось, в то время как его ускорилось. Его сердце застучало быстрее. Я слышала, как оно стучит под его свитером, кашемир был таким мягким под моей горящей щекой.
Его большая рука успокаивающе погладила мои волосы, когда он прижал меня к себе. — Тише, дитя. Мы что-нибудь придумаем. Шшш...
Рождество Кэрол 