— Это горькая пилюля, которую нужно проглотить, дети мои, но дело в том, что большинство из вас проведут вечность в Аду. Многие из вас, к моему сожалению, имели добрачные половые связи. Вы будете прокляты как ПРЕЛЮБОДЕИ!
Бас пастора Рэнди Уэйда гремел на всю общину, отражаясь от витражных окон и эхом разносясь по огромному залу. Позади него была опущена в отчаянии голова распятого Христа, как будто нарисованные слезы на его лице были для нас — его любимых, но обреченных детей.
— Идолопоклонники будут ПРОКЛЯТЫ! Пьяницы будут ПРОКЛЯТЫ! Содомиты будут ПРОКЛЯТЫ!
Толпа была ввергнута в безумие... отчаяния и радости. Да! Мы были спасены... потому что мы не были ни одними из этих существ!
Голос пастора Рэнди упал до шепота, заставляя нас затихнуть, чтобы мы могли услышать его пророческие слова. Его темно-синие глаза сканировали толпу из-под пряди светлых волос, которые сбились, пока он пытался вдолбить в нас Спасение.
— Но они не единственные, вы же знаете. Были ли у вас когда-нибудь нечистые мысли о ком-то, на ком вы не были женаты? Изыдите от Очей Божьих! Ты развелся и снова женился? ПРЕЛЮБОДЕЙ! Ты не только обрек себя, но и обеспечил своим детям адское пламя на ВЕКИ ВЕЧНЫЕ!
Вопли ужаса и горя наполнили воздух. Все раскачивались взад и вперед, поднимая руки вверх, восхваляя имя Иисуса. Напряжение в комнате было сильным, захватывающим. У меня перехватило дыхание, и все, что я могла сделать, это не коснуться себя... там, "внизу".
Я сильно трясла головой, пытаясь избавить свой разум от нечистых мыслей. Но пастор Рэнди был таким чертовски милым, особенно когда он возбуждался во время проповеди. Мои соски в ответ на его истовую праведную страсть становились просто как алмазы.
Формально он был младшим пастором нашей церкви, но он подменял преподобного Стивенса, когда тот заболел. Пастор Рэнди — он настаивал на менее формальном использовании своего имени — будет назначен в качестве замены, когда наш старший пастор, наконец, займет свое место за Столом Господним, и, судя по всему, это должно было произойти в самое ближайшее время.
Полагаю, поскольку сам он был так молод — возможно, всего лет на десять старше меня, — дьяконы церкви решили, что он должен познакомиться с церковной молодежью, прежде чем принимать на себя всю общину. Все девушки были очень рады такому решению.
— Боже, какой он горячий, — прошептала мне на ухо Лина, когда мы смотрели, как пастор Рэнди идет по амвону, разглагольствуя о грехе. Он был таким харизматичным, таким сильным, что, казалось, никто не обращал внимания на его резкие слова. Если бы старый преподобный Стивенс говорил такие вещи, половина прихожан в ужасе выбежала бы из церкви. Но пастор Рэнди приковывал к себе всеобщее внимание. Они просто не могли им насытиться.
Я едва могла кивнуть в ответ Лине, потому что был так взволнована — и не в духовном смысле. За все свои 18 лет я ни разу не целовалась с мальчиком, но больше всего на свете я хотела, чтобы пастор Рэнди оказался между моих бедер. Что со мной не так?! Я думала о том, чтобы отдать свой "цветок" этому мужчине, который не был моим мужем, в тот самый момент, когда он проповедовал об адском огне и проклятии за такие мысли! Я сошла с ума! — думала я, перелистывая свою хорошо потрепанную Библию в надежде прочесть что-нибудь, что охладит мой пыл.
Турист 