— Мы живём вместе... Но с тех пор мы не разу не были близки. Я ничего ему не сказала, но...
— А жена вашего сына знает про случившееся?
Она подняла изящную чёрную бровь.
— Вероятно, нет. Впрочем, не знаю.
Мне бы следовало задать вопрос, как давно это произошло, но я молчал до тех пор, пока в тишине моего кабинета не прозвучало:
— Я решила изменить ему и хочу описать вам, как это было.
Я закрыл глаза и стиснул зубы. Больше всего в этот момент мне хотелось бить лбом о крышку стола. Я не хотел этого слушать, я не хотел этого знать! А она не спеша, с порхающей ироничной улыбкой на губах и отстранённым взглядом, принялась рассказывать.
— Знаете, у нас в доме есть дворник, такой небольшой таджик, он почти не говорит по-русски...
— Я понимаю, - перебил я её – ситуация ясна. Вы можете не продолжать.
— Нет! – она повысила голос – Вы обязаны это выслушать. В конце концов, я вам за это заплатила.
Она была права, и мне пришлось замолчать.
— Я зашла в онлайн – переводчик и там перевела одну неприличную фразу, с английского на таджикский. К сожалению, не знаю, как она правильно звучит в оригинале, я была не уверена насчёт ударений, и там ключевым словом было «маро». Но фразу я выучила. Так смешно! Перед тем, как позвонить в каморку дворника, я ещё раз перечитала её по бумажке.
Мои пылающие щёки, наверное, светились даже в полутьме. Собеседница между тем продолжала.
— Это такой маленький, очень смуглый таджик с чёрными глазками трусливого жадного зверька. Он с трудом произнёс «задаааствуите» и вопросительно и подобострастно уставился на меня. Когда я произнесла свою заготовленную фразу, его смуглое лицо потемнело ещё больше. Непонимание на его лице сменилось... нет, не радостью, а выражением крайне нетерпеливой жадности. Тем не менее, он ещё колебался, но когда я повторила фразу...
Она смотрела мне в глаза, пытаясь считать мои эмоции, и я закрыл их, откинувшись на спинку кресла.
— Когда я повторила фразу, он двинулся на меня, медленно и неотвратимо, как маленький злобный танк. От неожиданности, я стала пятиться, пока не натолкнулась спиной на входную дверь. Шумно сопя, таджик обеими руками задрал на мне юбку. Его руки принялись шарить по моим ногам и попе, а жёсткая ладонь уже лезла в промежность. Я стояла, отстранённо наблюдая за происходящим. Неожиданно подумалось, что надо было бы снять колготки, прежде чем идти сюда. Вот здесь, у двери, всё быстро бы и произошло. Впрочем, всё и так происходило быстро...
Она вдруг остановилась, в то время как перед моими глазами разворачивалась картина этого бесстыдного рассказа. И последовала уже под влиянием моего воображения; между тем, её рассказ развивался.
— Торопливо облизывая пересохшие тёмные губы, таджик сдёрнул с себя штаны. С жадностью он ожидал моей реакции, когда я посмотрю на его поднимающийся обрезанный член. Он мне показался почти чёрным! Таджику доставляло удовольствие читать эмоции на моём лице. Эмоции, которые я не могла скрыть... До сих пор мне не приходилось видеть член чужого мужчины, тем более, что он значительно отличался от члена мужа.
Мне стало совсем нехорошо, но я принуждённо следил за рассказом пациентки, невольно воспроизводя разворачивающуюся картину.
— Всё происходило молча. Нам не о чём было говорить. Согласитесь, трудно придумать тему для разговора в таких обстоятельствах. За нас говорили наши глаза и руки. Руки таджика жадно исследовали моё тело, тискали его, сжимали через тонкое бельё, красивое... Женщины неисправимы, они всегда хотят предстать в наилучшем виде, даже и в подобных обстоятельствах. Как это
Бред одинокой женщины в лунную ночь 