скинул майку с изображением речного трамвая и надписью «МССЗ» и одним движением скинул техасы и трусы. И очень вовремя, потому что мой член выстрелил в Олю жемчужной струей, а она еще и встала в первую позицию, а потом присела, чтобы я увидел побольше, кроме кудрей на лобке и грудей с острыми сосками. А я почти ничего не разобрал, потому что обкончал и траву, и ореховый куст.
Наверное, сестра знала, что мужчина безопасен после кончи, потому что она разрешила мне подойти вплотную и даже потрогала моего обмякшего «друга». А потом она отвела меня за «него» в ручей. Там, у корней поваленной паводком березы был маленький бочажок как раз на двоих, и мы там приседали и вставали, и гладили друг друга по разным местам.
Нас не было дома часов пять, отец начал беспокоиться, и вышел нас встречать на край участков, но когда мы вышли из леса, он побежал навстречу и отобрал обе сумки. «Я поставил палатку рядом с сараем», – сказал отец. – «Чтобы вам не было тесно».
— А нам и не тесно, – заметила Оля. – Ведь, правда?
— Нам совсем не тесно, – подтвердил я, хотя с палаткой было интересней.
Мы стали ходить к друг другу в гости и слушать не только «Маяк», но и «Голос Америки», «Радио Швеции» и «ВВС».
А потом у меня был день рождения, и мы здорово выпили. Маша сидела у него на коленях, а Оля у меня, и мы их, не стесняясь, щупали за все места. Затем мы пошли из дома в сарай. Там Оля села на лежанку и спросила: «А хочешь посмотреть, как у меня ТАМ внутри?». Снаружи я у нее все видел и перещупал, и я, затаив дыхание, ответил: «Да...».
До этого случая я не видел, как там у них там устроено, а Машке было не до показа. Она получила от меня порцию влаги во «влагу», и вообще было темно. А тут я светил фонариком-жучком и мог все рассмотреть в деталях.
Я сначала видел два сомкнутых полушария, покрытых редкими волосками, потом, когда Оля их раздвинула, увидел два других, поменьше, красных и блестящих. А когда сестра разлепила и их, я увидел кривую дырку, над ней дырочку поменьше, а над ней – маленький стебелек с четверть мизинца. Когда же я его потрогал, Оля охнула и сказала: «Ну, хватит на сегодня», и свела ноги. Но, как оказалось в дальнейшем, это было еще не все...
На следующий день к ночи собралась гроза, первая в это жаркое лето. За лесом сверкали молнии, и тяжко рокотал гром, словно громадные жернова перемалывали горы. Я посмотрел на тучу и забрался в палатку. Как-то задремал, как старый солдат под грохот пушек, но сестра меня разбудила.
— Пойдем скорее в сарай, – сказала она. – Я что-то не могу уснуть. Грозы боюсь.
Оля с детства боялась грозы, забиралась под одеяло с головой и там пряталась, пока туча не уходила. Она была вся потная, то ли от страха, то ли от духоты, которая только усилилась. Когда мне нужно уснуть, я прибегал к дрочке, а как это предложить Оле, я не знал. Вдруг обидится? Поэтому я сунул пальцы ей в трусики и нашел тот стебелек, который трогал вчера. Она не отпихнула мою руку и не свела ноги, а только расставила их еще шире. И тогда я сорвал с нее трусы, а лифчика на ней уже не было...
Оказалось, что Оля внутри намного уже и короче, чем Машка. Я легко доставал до дна, а Оля при этом
Летний душ 
webmaster@3iks.ru