самом деле я рада, что ты такая, какая есть. Ты мог бы быть полным ледикиллером, а вместо этого ты просто. .. ты. И я люблю тебя за это, - тихо добавляет она, скользя рукой по моему предплечью и руке, чтобы обхватить и обхватить мое плечо.
Я чувствую что-то похожее на электрические искры, ползущие по следу ее пальцев, и делаю судорожный вдох, пытаясь встретиться с ее внезапно пристальным взглядом... — Изабель, - мягко произносит она, - насколько ты пьяна?
— Где-то между очень пьяна и чрезмерно пьяна, - отвечаю я.
— Угу, - она наклоняется ближе.
Мое сердце тяжело бьется в груди.
— А ты? - нервно спрашиваю я.
— То же самое. Может быть, чуть меньше. Все-таки чувствуется усталость от этой недели.
Она делает неторопливых пол-шага в мою сторону и проводит левой рукой (мучительно медленно для меня) по моей пояснице.
— Эм... - задыхаясь, шепчу я.
— Ш-ш-ш, - отвечает она, сокращая оставшееся между нами расстояние.
Я чувствую, как она нежно обхватывает мою шею сзади, и она прижимается ко мне. Все, что я вижу, - это ее глаза, темные, поблескивающие в слабом свете каюты. Все, что я чувствую, - это запах ее влажных волос, к которому примешивается слабая пряность ее духов. Все, что я чувствую, - это ее тело, мягко прижатое ко мне. Хотя, впрочем, все эти вещи, исчезают за горизонт, когда ее губы прикоснулись к моим.
— -
Как можно описать поцелуй человека, к которому ты ближе всего на свете? Слова просто не кажутся достаточными, чтобы правильно описать огонь, который проходит через меня, покалывание на моей коже, отчаянный стон, который вырывается из меня, когда Эмма жестко прижимается ко мне, ее бедро раздвигает мое, ее грудь крепко прижимается к моей, ее рука хватает меня, удерживает, не давая вырваться... даже если бы я захотела. Я этого не хочу. Я хочу ее. Отчаянно хочу.
— -
Кажется, проходит целая эпоха, прежде чем я прихожу в себя и, тяжело дыша, смотрю в темные глаза Эммы.
— Ласкай меня, - машинально шепчу я.
Эмма смеется над этим. Взволнованная, я качаю головой, прежде чем приступ хихиканья овладевает мной. Эмма обнимает меня, крепко прижимая к себе, и мы оба дрожим от головокружительного девичьего смеха.
— Неужели так все мило? – спращивает она.
— Да, так мило. Так, так мило, - хнычу я, слегка извиваясь, наслаждаясь ощущением ее бедра, все еще прижатого между моими. – Все неправильно, но все так мило.
— А что у нас не так?
— Ты же моя сестра, Эм.
— И что из этого?
— Говорят, что мы только что сделали, неправильно и аморально.
— Боже, неужели я выгляжу так аморально? - спрашивает она, улыбаясь и нежно прижимаясь ко мне бедром.
— Очень развратно и аморально, - издаю я стон.
— Это хорошо, - отвечает она, отпуская меня и опуская руки мне на плечи.
Она выгибается назад, держась за меня, и откидывает голову назад, используя меня как опору. Затем она выпрямляется и одаривает меня веселой улыбкой.
— А ты хорошо целуешься, - говорит она, сверкнув глазами.
— Не знаю, но я умирала и несколько раз попадала в рай во время этого маленького приступа неосторожности.
Эм снова наклоняется, прижимаясь ко мне. Я тихонько всхлипываю, чувствуя, как ее грудь прижимается ко мне, и вознаграждаюсь ее низким гортанным смешком.
— Ты сейчас очень нервная, правда, Белла?
— Боже, ты даже не представляешь, насколько нервная.
— Так почему бы тебе не выпустить свое напряжение?
Юлины колготки 2 