что-то рисовала. Ее золотистые воло-сы густо облепили спину и плечи, ноги болтались в воздухе, стуча пятками по ягодицам, а пальцы на них непрерывно шевелились. У девушки было невероятно сосредоточенное лицо, и она кристально смотрела в свой блокнот. Эвану не составила труда прокрасться в комнату и, незамеченным, при-близится к кровати сзади. Глория поднесла карандаш к бумаге и ее ноги выпрямились, а попа наоборот напряглась став силь-но круглее. Эван хотел пощекотать ей пятки, но глаза, без умысла скользнули по ровным ногам, за-цепившись за манжеты коротких розовых шорт. Кожа на внутренней поверхности узких бедер, по-казалась матово поблёскивающим манящим мороком, выглядывающим из под клина розовой плот-ной ткани. Ему больше ни чего не потребовалось, что бы вспомнить о ночи, когда он разглядывал промежность мачехи в красных трусиках. …Диана права, я извращенец! Единственным звуком в комнате был скрип карандаша по бумаге. Глория уперлась пальцами ног в постель, сухожилия на щиколотках и икрах натянулись, обозначились двумя крыльями в ее промеж-ности. Эван присел на угол кровати и наклонился. Глория дернулась, быстро накрыв блокнот ладо-нями. Не подглядывай. Миллиметр в любом направлении и узкая полоса ткани больше не прятала бы от него пухлые половые губы. Он осознавал, что хочет увидеть их снова только не так, как в прошлый раз, расплющенными о его возбужденный пенис. Ну, пожа-алуйста-аа. – заканючил мальчик, улегшись рядом с сестрой, прислонившись к ее телу. Нет. Он не закончен. – она решительно захлопнула блокнот. Это плохая примета. Чего? Это, как жениху видеть невесту в подвенечном платье до церкви. Плохая примета. Кто это сказал? – засмеялся Эван, положив ногу на ее ноги. Я говорю. – голубые глаза Глории упрямо сверкнули. Если только… О-о, нет только не желания снова. – он шутливо приподнял пояс ее шорт сзади и резко отпустил его. Меньше всего он ожидал увидеть белые выпуклые абрисы обнаженных ягодиц сестры. Боже! Теперь, что у всех вошло в моду ходить без нижнего белья!? Он не удержался и занес ладонь над попой девушки. Глория напряглась, ожидая удара, и его ладонь опустилась на упругую попку, как на твердую поверхность накачанного баскетбольного мяча. Ягоди-цы мгновенно расслабились, и пальцы провалились в глубокую расселину, вминая в нее ткань. Шут-ливый хлопок тут же превратился в бесстыдное ощупывание. Глория очень быстро училась девичьим фокусам. А что так? – усмехнулась она. Эван торопливо отдернул руку и перекатился на спину, едва не свалившись на пол. Ты поняла, о чем я. В прошлый раз ты развела меня на желание, а потом попыталась получить боль-ше, чем я был готов дать. Я не просила ничего эдакого! – нахмурилась Глория и села, поджав ноги. А сегодня прошу всего лишь один поцелуй! Ты сказал, что последний тебе понравился, так что я подумала… Я говорил, что поцелуй был хорош, имея в виду качество, но это не означает, что я буду целоваться с тобой снова. Не ври. – выпалила она и прыгнула на него сверху. Тебе понравилось, иначе ты бы не длил его так долго! Если бы Эван хотел, он бы легко мог смести ее со своего живота, но в том то и дело, что он не хотел. Бюстгальтер сестры, похоже, лежал там же где ее трусики. Объемистость ее наливающейся груди просто поражала. Уже сейчас она была, наверное, в два раза больше чем у Дианы и выпирала из-под рубашки, заставляя ее бесстыдно растянуться на пуговицах.
Мой вечер 