то сможет удерживаться во вне еще какое-то время, пока и мне не будет хорошо...
И все же я не могла так рисковать...
— Пап... Па-а-ап...
Последние несколько его толчков вышли особо яростными, и мне стоило неимоверных усилий, чтобы вытечь из хвата его рук, которые никак не хотели разжиматься.
Судя по залпу орошения, его семя могло попасть в меня, и я поспешила в баню, чтобы провести предупредительные процедуры.
Когда же все было завершено, утомленный отец крепко спал.
Я прилегла рядом с ним...
... И проснулась от его утреннего признания, сказанного мне на ушко.
— Спасибо, девочка моя...
Так мы и стали любовниками, отдаваясь страсти секса, если не мешали обстоятельства каждый поздний вечер.
За это время отец заметно преобразился, да и мне сескотерапия, несомненно, пошла на пользу. Привычная одежда села на мне на размер-полтора, и я все чаще ловила на себе восхищенный взгляд отца.
Я знаю, что общество жестоко осудило бы каждого из нас за происходящее, и оправдания бы наши не были приняты. Да и я не оправдываю себя, но при этом не могу отказать отцу... самому близкому своему человеку!
Однажды перед сном он признался:
— Машуля, ты взрослая женщина, и должна бы про свою семью уже думать. У тебя должен появиться свой мужчина, которому ты должна родить детей... Это твой женский долг и дань жизни!
Я понимала справедливость сказанного отцом. И мне отчего-то стало очень-очень жаль его. Я прижалась к нему, укрывшись его же рукой, точно птенец крылом наседки.
— Пап, но ты ведь меня не оставишь... Никогда!
Я чувствовала, как на меня накатывают слезы...
Отец усмехнулся мне, пообещав:
— Не оставлю... Никогда!
В ту же ночь, когда уже стало светать, отец яростно накатил в меня, удерживая боком, а сам прижимаясь корпусом к моей спине.
Держа меня за груди, точно боясь упустить их, и потерять меня, он называл меня любимой, а я таяла и от его слов, и от его касаний, и от диких толчков, раздиравших мое лоно.
В тот момент я подумала, что не выпущу его из себя, позволив напитать себя его мужской влагой, и... будь что будет!
Отец уже приближался к разряду, и я ощущала, как подпирается по разбухшим каналам к головке его семя, одновременно с его окликом-признанием:
— Господи. .. Прости мне этот грех... За мою любимую... Женщину!
Здравый смысл все же взял верх, или это отец пересилил свои желания, но я лишь ощутила, как его семенная жидкость заструилась по моим ягодицам и захлюпала на простыне, смешавшись с моей, а когда я, изогнувшись, посмотрела на батю, он с трудом переводил дух и пересушенными губами поизносил мое имя.
Я поспешила в баню, а когда вернулась, отец уже спал.
Мне надо было лечь на влажные от акта нашей любви простынь, но я застлала их новой простыней, и легла рядом, вжавшись в бок отца.
Его почти бесчувственную ладонь я предусмотрительно поклала на свою грудь, чтобы когда он проснется, она наполнила его пробуждение теплом, уютом и радостью...
Впервые с ней! 
webmaster@3iks.ru