неизведанным ощущениям в ранее недоступном ей влагалище.
— Шурка, не тормози, ты свою письку лучше знаешь, начинай меня мастурбировать. А я постараюсь довести до оргазма женщину.
Несколько минут мы сосредоточенно терли посторонние письки. К счастью у меня какой ни какой опыт был, и я не забывал про груди с крупными, как фаланга Шуркиного большого пальца, сосками. Я не забывал о синхронизации и вовремя предупредил сестру:
— У меня на подходе, так что лучше притормози, если сама еще не готова, - а сам удвоил усилия, запуская мизинчик в попу маминой лучшей подруги.
Пробилась мысль - а как мы будем смотреть потом в глаза Марине Александровне? Но не задержалась.
Сестренка вздохнула и опять зашевелила толстенькими сильными пальчиками по маленькому клитору и небольшим аккуратным губкам. Я же не прекращал трахать одновременно анус, влагалище и клитор, подводя к оргазму временную владелицу. У нас получилось!
Я как будто всплыл из глубины, открыл глаза и увидел стропила веранды. Надо мной склонилась Шурка, она продолжала шевелить пальцами в моем влаг... Нет, блин, во влагалище Марины Александровны. Ткань шезлонга под задницей промокла и остужала ягодицы на ветерке. Я сел, прижал к себе сестренку и поцеловал в губы.
— Сестричка, ты добрая волшебница. Я люблю тебя как десять тысяч братьев.
— Сашка, это не считается, - смущенно сказала, не пытаясь скрыть довольную улыбку, Шурка, - Вот вернешься в себя, обязательно должен повторить и последние слова и поцелуй. Пойду к Олечке под бочок, а ты все же попытайся уснуть. И не трогай эти несчастные мешки с сосками!
Я перестал шлепать по груди и изучать распространение по ним волн затухающих колебаний. Удивительно, но в своем теле после оргазма мне спать хочется, а в Шуркином, да и в этом, начинает кипеть пузырьками неукротимая энергия, бодрость и жажда исследований. Но я взял себя в руки и постарался заснуть, преодолевая искушение: смотреть, гладить густую шерсть, проверить дотянутся ли до колен мятые салатные листья малых губ и щипать соски. Из-за сарая слышались неразличимые девичьи голоса, такой же монотонный и нескончаемый птичий щебет, да еще журчание ручейка, впадающего в речку неподалеку.
Бли-ин, да что она удочку-то не могла закрепить как следует. Пришлось лезть в воду и выпутывать из камыша уплывшую не очень далеко удочку. Заодно и искупался, сегодня вода гораздо теплее. Но, придется пойти домой, раз тут всю рыбу распугал. Вышел на берег без трусов. Та-ак, а где я их потерял? А вот на ветке висят, похоже Шурка их стирала, но уже высохли. Одеяло с шортами на нем лежало в тени ивы. Это что, свое тело она загорает, а мое нет? Чтобы осенью хвастаться, что загар у нее гуще!
Шурка
Я поскакала за сарай легкомысленной козочкой, радуясь весело подпрыгивающим плотненьким сисечкам, и с разбегу бухнулась на одеяло.
— Хочу, - улыбнулась немного заторможенная от сна Оля, - но послушай сначала, а то забуду... Мне приснилось, что я голая лежу на уроке анатомии на учительском столе и биологичка показывает на мне расположение вторичных половых признаков. А потом вызывает отвечать домашнее задание твоего брата. И он крутит меня будто глобус, ища со всех сторон клитор, как Тринидад. Мне так приятно от его теплых рук... Но Саше ставят двойку. И его сменяет толстуха Ирка Сажина. Она выходит и тоже начинает разглядывать меня начиная от подмышек. Потом учительница строго говорит: «Шпаргалками не пользоваться!» И выдергивает за рукав руку тупой Ирки из ее же трусов, та даже подол не одернула... А я лежу голенькая
Рассказ о моей маме. Часть 3: Мама развлекает друзей 
webmaster@3iks.ru