— Никогда Штирлиц не был так близок к провалу, - а когда Оля недоумевающее оглянулась, пояснила, показав на полотенце на груди, - ты бы еще лифчик нацепила, тогда Бы Сашка тебя точно прибил за дискредитацию его гордого тела. И учти: В здоровом теле - топлес - здорово!
Видимо контакт между Олиным умом и Сашкиными мозгами никуда не годится – сплошные проколы. Вот и опять она проскочила насквозь Сашкину комнату, я даже не успела ее перехватить, и в своей кровати с испугом обнаружила себя...
Оля в кровати, уже переодевшаяся в ночнушку, одернула наспех подол (знаю, знаю, что он делал, гад мой старший!) и спросила невинно хлопая глазками:
— Саша, я тебя конечно люблю, но я не одета, и если ты сейчас же не выйдешь – буду визжать на весь дом и моя мама прибежит спасать меня, свою дочь!
Оля, которую я к этому времени ухватила за руку, запрокинула голову и ее мускулистое, костлявое тело рухнуло на пол, я едва успела смягчить удар, удержав за руку.
— Идиот, ты братец, - зашипела я, Сашкина голова потерявшая Олино сознание, отбила мне ногу, - тебе бы все шутить, она и так была на грани с непривычки к переменам. Сашка
Оля вообще-то не производила впечатление нервной девицы склонной к обморокам. Пришлось вдвоем тащить по полу это тяжеленное тело, напрягаться изо всех сил, поскольку от моей мелкой сестрички мало толку, взваливать на кровать, и поправлять сползшие трусы.
— Братик, беги за водой, будем приводить в чувство...
Со стаканом воды я поднимался по лестнице и еще не дойдя до двери услышал:
— Я кто?
— Ты Ольга Александровна, в теле брата моего Александра, - низким тоном медиума, торжественным и слегка загробным, возвестила Шурка.
— Я трансвеститка? – дрожащий от страха нежный голосок.
Шурка решила обойтись без следующего обморока и заговорила нормально, насмешливо и ехидно:
— Я же говорила тебе, это временно. Ты своя среди чужих... В лагере противного пола ты разведчик, как радистка Кэт и не страшно, что рожать будешь матерясь по–нашему. То есть не обязана рожать, а материться можешь. Ты сознаешь свою уникальность?
— Материться и не рожать?
— Ну это, да еще кое-какие мелочи, собственно и отличает их от нас... Слушай, что я тебе хотела сказать, но не успела. Ты же можешь себя трахнуть и это с моральной точки зрения всего лишь формальная мастурбация. И Сашка возражать не будет, уж я-то его знаю. Да и не имеет он права распоряжаться твоим телом. А ты потом расскажешь мне все мужские ощущения при этом! Сейчас Саша придет, ляжет на твою кровать в твоей ночнушке... Я помогу в переговорах и потом... Только сама себе не устрой нежелательную беременность. А то даже не скажешь в оправданье: «Не виноватая я, он сам пришел»!
— Безопасно сегодня, я же маме экзамен сдала, как раз на примере текущего цикла. И еще два дня можно без оглядки...
Ну, сестричка, ну интриганка! Я сидел на верхней ступеньке, выпив в растерянности всю воду. И думал... Соблазнительно, конечно ощутить женский оргазм, говорят, он длится дольше мужского и пронизывает все тело как флюорография до звездочек в глазах. Но ведь, стремно под мужика ложиться как педику. Хотя ведь я в задницу давать не буду. А писька Олина... А член мой... Как сложно жить! Кто-то в тяжких раздумьях чешет затылок, кто-то темечко, я чесал лобок, задрав подол ночнушки выше сосков.
Из комнаты между тем доносилось уже сдавленное хихиканье. Встал, сделал два шага, заглянул – так и есть балуются с моим дорогим органом. Шурка лизнет, ствол дернется –
Через тернии 2-я часть и 3-я часть 