обо всем на свете и просто желать оказаться в его постели! И теперь я получала именно то, чего так жаждала!
Я чувствовала, как мое лицо полностью покрылось мокрой пленкой, но меня это нисколько не волновало. Я так сильно жаждала ублажить своего избранника, что уже не думала ни о чем, кроме того, какого же его семя окажется на вкус.
Александр вышел из меня так же резко, как и вошел. Я запоздало открыла глаза, чувствуя, как их тут же заволокло слезами и слюной, и увидела, что бастард излил свое семя не в мой ротик, а в рот своей рабыни!
От возмущения и обиды хотелось завыть! Особенно когда девчонка одним глотком очистила свой ротик, слегка приоткрыв его и с улыбкой глянув на Александра, прежде чем снова нежной лаской присосаться к его члену.
Я вдруг с особой четкостью поняла, что банальным образом проворонила нужный момент! Пустила все на самотек, позволила Александру вести, даже не предупредив его о том, что я хочу испить его семени! И он поступил по своему. И винить его было нельзя — он просто сделал то, что хотел, не более.
Я ладонью вытерла лицо, мысленно прикидывая, стоит ли еще понаглеть или же лучше просто уйти. В одном я была точно уверена — если Вермирра даст мне еще шанс, я своего не упущу!
***
— Да как он посмел!? — я мельком глянул на стражника, с трудом сдерживая эмоции.
Стражник как-то съежился и встал по стойке смирно, не решаясь смотреть на меня.
Сказать, что я был недоволен — это еще очень и очень мягко. Я был в ярости! Признаюсь честно, столь сильных эмоций я уже давным-давно не испытывал. Наставник в свое время накрепко вдолбил в меня одно правило — воин, который позволяет эмоциям брать над собой верх — уже почти что мертв. Но, во имя Мораг-Бата, сейчас мне было чихать на все!
Через несколько часов я должен буду выйти на Арену, но мысли у меня совершенно не там! Вчера я таки вытянул из Лины, почему она такая тихая в последнее время. Девчонка не желала мне этого говорить, но все же удалось выбить из нее правду. И, если честно, то лишь она спасла Владимира от мгновенной расправы, которую я чуть было ему не устроил.
Я был в ярости. Три недели он трахал мою личную рабыню и никто даже не удосужился сообщить мне об этом!
После того, как я заявил о своем месте в этом доме, стражники стали сперва робко, а затем все чаще и чаще докладывать мне обо всем, что происходит. Ночные стоны из родительской спальни, застуканные за лесбийской любовью рабыни в дальнем конце парка, или подозрительный человек у ворот — все эти вещи чуть раньше или позже оказывались у меня.
Я знал о том, что через неделю после возвращения с юга, мой братец начал весьма активно трахать рабынь. Иногда приглашал их к себе, иногда — просто приказывал. В любом случае, стоны в его покоях стали совершенно стандартным явлением, сделав пост около покоев Влада самым трудным для стражи. Мало кто из них мог слушать всю эту «музыку» в течении получаса и оставаться совершенно безучастным к проходящим мимо рабыням.
И, если честно, я долгое время задавался вопросом, какие именно рабыни ходят к Владу. Некоторых замечали стражники, но одна продолжала ускользать, умудряясь снова и снова проскользнуть мимо стражи. Если честно, то если бы не мое любопытство, то я бы так и остался в неведении.
Выбор был довольно простой — либо допросить Ребекку, которую частенько замечали входящей в покои Влада вместе
Девичьи шалости 