отряд к старой сосне. О которой шла тропинка через болото на остров.
— Костя, идите быстрее с Марусей к церкви. И отнесите призраку подношение. Нужно его задобрить перед походом. А мы сейчас с обедом на всех займёмься...
— сказала нам атаманша Марьяна. Партизанка взяла управление отрядом в свои руки и тут же заставила пришедших с реки Витька, Михалыча и Ивана, лезть в подвал в сарае. Где у нас лежали продукты сворованные в магазине в Захаровке.
Михалыч правда пропустил её слова мимо ушей. Старый алкоголик ухаживал за приведенными с водопоя лошадьми. Привязывая вороных вожжами к тачанке.
— Шлюха, я таких быстро к стенке ставила...
— сказала Маруся, когда мы с ней пошли вдвоём вверх по деревенской улице. Неся ящик с немецкой водкой, сигаретами и закуской. Я держал его с одной стороны, а Маруся с другой.
— Она хорошая, просто командовать любит...
— сказал я рыжей анархистке, искоса рассматривая девушку со стороны.
— Костя, а почему кроме вас в этой деревне никто не живёт...?
— спросила у меня Маруся, идя по пустынной улице и всматриваясь в разбитые окна брошенных домов.
— Я сам не знаю. Раньше лет десять назад, тут ещё люди жили. А сейчас никого нет. Гиблое тут место. Призраки по ночам из болота в деревню приходят. Может по этому народ отсюда ушёл...
— ответил я Марусе, машинально суя руку в карман, где у меня лежал заряженный пистолет. До того неуютно мне стало, среди сияющих выбитыми ветром окнами деревенских домов. Не смотря на то что я был не один, а с боевой атаманшей из прошлого.
— Эта что ли церковь где обитает седой старик, который меня в подвале напугал...?
— спросила у меня Маруся, когда мы подошли с ней к старой церкви без креста, стоявшей вначале деревни.
— Он не в церкви, а на колокольне живёт. Его на ней чекисты пятьдесят лет назад повесили. Вон кусок той веревки до сих пор болтается...
— ответил я Марусе, показывая девушке на верх колокольни. И висящий на дубовой перекладине, обрывок полусгнившей от времени верёвки.
— Костя, а что нам обязательно туда на верх лезть? Давай оставим ему подношение тут на земле, а сами пойдем к дому...
— боязливо сказала Маруся, смотря на верёвку вверху на перекладине. Которую усиленно болтал, поднявшийся из ниоткуда ветер.
— Нет милая, нам с тобой нужно подняться наверх и оставить угощение на колокольне. Только тогда призрак даст добро на наш поход к острову посередине болота...
— ответил я рыжей анархистке, беря двумя руками ящик со " шнапсом".
— Сунь в карманы по банке тушёнки и возьми блок сигарет в руку. И иди за мной, не бойся...
— сказал я Марусе, видя что лихая атаманша рубившая шашкой немцев в Македонии. Сейчас откровенно трусит, столкнувшись с потусторонним миром.
Я видел как девушка косилась глазами по сторонам, и как тряслись у неё руки. Когда она рассовывала банки с консервами в карманы своих белогвардейских галифе.
— Хорошо хлопчик, раз это нужно для дела. Я пойду с тобой до конца...
— ответила мне отважная девушка. А глаза соратницы Махно загорелись холодным огнём. Такой она была в прошлом, когда стреляла из своих наганов по врагам анархии.
— Ближе к стене прижимайся милая. Тут нет перил и не смотри вниз, а то голова может закружится и ты упадешь и разобьешься...
— предупредил я бандитку, первым поднимаясь по лестнице наверх колокольни, держа в ✋ руках ящик с немецким пойлом. А Маруся поднималась следом за мной и не смотрела вниз как я её учил. И пару раз уже где-то на середине подъёма, из под сапог
Лена прощается 