у ног девушки, притянул её попку на край постели, водрузил её ноги себе на плечи и начал нежно ласкать трепетное тело. Руки его гладили впалый животик, а губы пощипывали бархатистую кожу её ляжек. Руки сжали девичьи перси, а губы прильнули к напряжённым жилам в паху. Пальцы прижали соски, а его мясистый большой нос, как ледокол, вспорол девственный лёд её вульвы от ануса до клитора.
— Я же там гря... — Наташа дёрнулась ему на встречу, когда его губы вобрали в себя всю бархатистую плот лепестков её нежного бутона.
Она забыла обо всём, она парила в облаках блаженства, она даже не могла отдать себе отчёт в том, что она чувствовала, боль или сладость. Тело её отдавалось его ласкам, казалось без её участия, бесстыдно подставляя его губам и рукам самые интимные уголки. Внизу живота, тлеющий уголёк разгорался, превращаясь в костёр, огонь которого стал стремительно охватывать её тело. И вдруг, она ощутила сильнейший спазм и испугалась, так это напомнило ей сильное желание обмочиться. Она много читала, чтобы знать, что её может ждать при половом акте и поняла, что это её первый оргазм. Её влагалище трепетало, ей нестерпимо хотелось, чтобы её заполнили до самого дна влагалища.
— Ну, не мучай меня! Возьми, возьми меня! — билась она в его руках.
— Обязательно, моя милая, но тебе придётся ещё немного подождать.
— Чего? Я хочу тебя сейчас! — умоляла она, изнемогая от неудовлетворённого желания.
— Девочка моя, ты пойми, моя хорошая, что ты уже взрослая, что девственная плева у тебя может уплотнилась так, что её лучше удалить, чем порвать. Я не хочу причинять тебе ни боли, ни страданий. Милая раздвинь ножки. Я посмотрю, какую «крепость» мне предстоит брать.
— Теперь ты решил в гинеколога поиграть? Да на, смотри! — распахнула Наташа ляжки.
Юрий встал и вышел из комнаты. Минуты через две он вернулся с налобным фонариком.
— Да нет! Ты не гинеколог, а шахтёр! — рассмеялась Наташа.
Буйное желание у неё улеглось, уступив место любопытству. Ведь Юрий, более опытный человек, мог и на самом деле предположить какую-то проблему, о которой она и не задумывалась даже.
— Никогда не видела своей лоханки. И чего там хорошего?
Юра снова вышел и вернулся с увеличительным зеркалом. Пристроил его так, чтобы Наташе была хорошо видна её промежность и стал пальцами раздвигать ещё влажные от соков вожделения пухленькие губы.
Если бы не плотный слой кучерявых чёрных волос, то её лохматик можно было бы сравнить со свежевыпеченным расстегаем с грибной начинкой. От паха нежно-розовая кожа темнела и становилась тёмно-коричневой на краях губ. Гребешки возбуждённых малых губ выбивались наружу тёмно-фиолетовым бутоном экзотического цветка.
Юра нежно раздвинул гребешки, и они образовали овал кратера, в нижней части которого пульсировало желанием жерло страстей, а сверху, как чуткий страж распахнув капюшон, подёргивал острым клювиком мясистый клитор.
Луч фонарика играл на влажных гладких стенках этого манящего ущелья, переливаясь отблесками от иссини-фиолетового до алого.
— Разве это не прекрасно? — нежно водил Юра кончиком пальца по нежной плоти, вызывая у девушки дрожь и тяжёлое дыхание.
Она от заглядывала в гипнотизирующую глубину зеркала, то откидывала голову назад, отдаваясь ощущения ласкаемой плоти.
— Ну что там у меня? — наконец не выдержала она, откинувшись на подушки, широко раскинув ноги о полностью отдаваясь во власть мужчины.
— У тебя всё прекрасно. — снова накрыл Юра губами её возбуждённый клитор.
Наташа начала подмахивать ему навстречу, но получила ощутимый шлепок по заднице.
Подлизы 