Он отозвал меня в мой кабинет, и, сияя от восторга, затараторил:
— Слушай, пришла. Такая краля! Я ваще в осадок выпал! Слушай, Львович, ты можешь обрисовать, если я приударю за ней, я никому на мозоль не наступлю?
— Нет. Было у меня с этой подругой, но я пока на пол шестого из-за позвоночника. Пол года уже не трогал, и ещё пол года, видимо, не трону.
Говоря это, чувствовал, что густо краснею, но сделать с собой ничего не мог.
— Да не стыдись! Всё же пройдёт! А муж у неё есть?
— Есть, где-то.
— Вот же повезло придурку такую бабу иметь! У неё же глаза так и рыщут по сторонам с таким блеском, от недоёба, что просто жаль её! Слушай, только без обиды, ладно? Хочу я её на кукан насадить! Сегодня же! Твоя же машинка пока у врачей на Т. О., а после, когда сам сможешь — я тихо отойду в сторонку. А пока, позволь покататься на кобылке!
— Ага, после твоего там только кулаком работать!
— Львович, ну, на пол шишечки! Побалую девушку? На ней же вот такими буквами написано: «ХОЧУ!».
Я пожал плечами:
— Если сама даст. Только никакого принуждения, чтобы без скандала!
— Львович, ты ж меня знаешь — только лаской! Сиськи — пососать, пиздёнку — полизать, и — даст! Пока ни одна не отказала! Если один раз от мужа налево, к тебе, пошла — то и мне, точно, даст! Ты баб не знаешь! Замужние, да с недоёбом в семье, — это же мой профиль!
— Только осторожненько, не развороти ей там всё, и строго по её согласию, понял?! Хотя, маловероятно, что она согласится принять твоего амбала!
— Примет! А давай, помажем! На три рубля! Я Генку, старпёра, с фотоаппаратом позову — он всё снимет, и после фотки тебе предъявит?
— Иди, давай, лучше неси барахло, больше треплешься — засмеялся я.
— Вот увидишь! Фотки за мной!
В окно я увидел, как Вовка, взяв под ручку мою жену, повёл её в полуподвальное помещение своей бытовки за сумкой. Я с четверть часа беседовал с дамами, бросая взгляды в окно, и с тревогой в сердце Вовку не наблюдал. Когда с обеда пришли ещё две, ходившие домой, я и для них, вкратце, повторил свой рассказ, по-прежнему поглядывая с тревогой в окно, ожидая увидеть жену, покидающую бытовку Вовчика. Но вскоре, снизу, через пол, послышались приглушённые женские вскрики. Все несколько смутились, а я даже покраснел.
— Опять концерт начинается! — вздохнула старушка бухгалтерша.
— Это Вовчик — уточнила молоденькая паспортистка Рита — я с обеда шла и встретила их. Такая приличная женщина, и к Вовчику пошла! Даже жалко её!
— А что жалко-то?! Она же сама шла, он её не силком тянул — допекло, видно! — ответила бухгалтерша — может ей такого вахлака и нужно было, и остаётся только порадоваться за неё!
— Да это-то понятно! Неудобно, но, да ладно, все свои, скажу:
— Вовчика однажды срочно вызвали, и я пошла его позвать на заявку, а он там — с женщиной! Встал — я чуть дара речи не лишилась! Таких огромных даже в порнухе не увидишь! Там, обычно, либо — толстые, либо — длинные, а тут, и — то, и — другое! Чуть не с мою руку до локтя! Взял он со стола бутылку от пепси, ноль тридцать три, за горлышко, и так легко, после своего, всунул ей донышком, почти всю. На, говорит, потренируйся пока. Я скоренько. Я после этого пол дня в себя приходила — так страшно стало! А вдруг, напьётся, и
Культурная интеграция 2 