— Я вовсе не смеюсь над тобою. Мне просто хорошо, когда ты рядом.
— Правда? — девушка прильнула к нему. — Только скажи, и больше ни один мужчина кроме тебя меня не коснется. Только, если господа прикажут возлечь с кем-нибудь. Конечно, я не осмелюсь тогда ослушаться. Я готова хранить тебе верность. Даже, готова забыть третьего...
— Третьего? — удивился Элатий.
— Ну да! У меня ведь было трое мужчин.
— Ну и кто же этот третий?
— Третий... У него огромный член. Даже, побольше твоего. И опытен он, пожалуй не меньше чем ты. Но очень груб. Дик и зол, как зверь.
— Да кто же это? — Элатию стало, уже по-настоящему любопытно.
— Ты его не знаешь, — Элфи небрежно отмахнулась. — Финикиец один. Пунна его зовут.
— Пунна? Финикиец? — вскричал удивленный Элатий. Он приподнялся на одном локте и направил на девушку пристальный взгляд.
— А ты его знаешь? — удивленно и немного ошеломленно спросила она.
— Возможно. Опиши его.
Элфи рассказала всё, что вспомнила. Много ли подробностей разглядишь в полутемной кладовой?
— Похоже, это он, — пробормотал Элатий, когда девушка закончила. В глазах самнита заплясали злые, мстительные огоньки.
— Как ты с ним познакомилась?
— Он раб легата Мария Флакка. Вчера Флакк и его супруга Сильвия приходили в гости к нашим господам.
— Я знаю это, — нетерпеливо произнёс Элатий. — Что дальше?
— Ну что дальше... У них был ужин и долгая беседа. Потом наша госпожа Юлия уединилась с гостьей в своих покоях. Видел бы ты, Элатий, что они там вытворяли! — Элфи хихикнула. — Жаль, я пришла немного поздно.
— Куда пришла? В покои госпожи?
— Нет, что ты. Туда вхожи, лишь Миртия и Алеста. Я вошла в кладовку, что примыкает к конклаву. Оттуда и слышала, как они ласкают друг друга.
— Странно, — хмыкнул Элатий. — Я думал, Юлия любит только мужчин.
— Одно другому не мешает, — улыбнулась Элфи. — Я тоже, люблю мужчин, но с Эмриндой, например, мы иногда радуем друг друга. Кстати, они говорили о тебе.
— Кто?
— Юлия и Сильвия.
— И что же они говорили? — самнит был заинтригован.
— Я не помню точно. Называли твое имя... Видишь ли, в тот момент я сама оказалась несколько отвлечена, — юная галлийка снова хихикнула и щеки её залил яркий румянец. — Мною овладевал Пунна.
— Пунна? — вскричал гладиатор. — А он то, как там оказался?
— Я застала его в кладовке. Он прятался там и кажется подслушивал разговор римлянок. Ну и подсматривал за ними, разумеется, тоже.
— И ты не выдала его?
— Я подумывала об этом. Но Пунна пригрозил, что скажет, что это я подслушивала, а он меня застал. Его слова против моих. Это смутило меня, сбило с толку. А потом, он начал меня ласкать. Я совсем потеряла голову. Отдалась наслаждению. Его член поразил меня своей мощью, силой! Финикиец овладевал мною так, словно был господином, а не рабом, а сама я дважды рабыней! Я до сих пор дрожу и сразу между ног моих становится мокро, когда вспоминаю об этом. Его напор! Сила! А семя, которое он извергнул в меня! Ни у кого из смертных его столько нет! Этот Пунна развратен до предела, а может и вне всяких пределов! Он словно, сошел с небес и в то же время — животное! После него меня терзают противоречивые чувства: забыть его и
Оленька, 