мы показали, что победа над нами овеет орлы твоего легиона не меньшей славой, чем та, что овеяла когда-то орлы Сципиона Африканского, сокрушившего непобедимого Ганнибала.
— Что правда, то правда, — кивнул Марий Флакк. — Моему легиону дорого пришлось заплатить за победу под Эзернией.
— Воспоминания ветеранов, это конечно трогательно, — рассмеялась Юлия. — О битвах вы можете говорить часами. Не пора ли поговорить о деле, собравшим нас здесь?
— Конечно, дорогая, — согласился Ветувий. — Итак, о деле. Элатий, Марий Флакк и его достопочтимая супруга Сильвия обратились ко мне с просьбой направить тебя и ещё девятерых гладиаторов на службу к ним в качестве почётного эскорта и телохранителей. Я дал своё согласие в отношении девятерых. Как насчёт тебя?
— Ты мой господин, — с равнодушны видом произнёс Элатий. — Как прикажешь, так я и сделаю.
— Это так, конечно. Но я бы хотел знать, не повлияет ли эта служба пагубно на твои боевые навыки?
— Не размякну ли я?
— Вот именно, потому что ты будешь мне нужен во все праздники и в дни различных торжеств на арене.
Элатий хотел было сказать, что лучше ему тогда остаться при лудусе, но тут он разглядел, наконец Сильвию, до этого, всё время державшуюся за спиной супруга. Теперь же, явно в волнении ожидая его ответа, она вышла вперёд.
Гладиатор поразился, увидев эту молодую женщину. Да что там, по возрасту, скорее девушку! Красоте её позавидовали бы и богини! Золотистые волосы, лазурного цвета глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами. На нежных щеках здоровый румянец, взгляд спокойный, чуть кроткий, без единой толики надменности, присущей большинству римских аристократок. Чувственные алые губы и нежный овал лица, как впрочем и весь облик юной матроны заставили сердце самнита забиться громко и сильно. Под длиннополыми одеждами угадывались контуры стройной фигурки. В осанке, в прямом развороте плеч и во взгляде было достоинство истинной дочери Рима. Всё в ней было гармонично и одежды и прическа и украшения. Никаких вульгарных излишеств, чрезмерного обилия золота или других побрякушек, которыми любят себя увешивать некоторые женщины. Вот, значит какова эта Сильвия!
— Слово господина для меня закон, — наконец произнёс Элатий. — И если он прикажет, я с радостью буду служить вам.
Слова эти были сказаны и для Мария Флакка и для его супруги, но смотрел гладиатор при этом, только на Сильвию. Их глаза встретились. Щеки девушки зарделись, в груди стало жарко. Она смущённо потупила взор.
— Я уверен, с боевыми навыками Элатия всё будет в порядке, — сказал легат. — Один вопрос, Элатий: как сильна твоя ненависть ко мне — римлянину, воевавшему с твоим народом? Я жду честного ответа. Ответа мужчины.
— Сердце моё до сих пор переполнено болью, — помедлив, ответил гладиатор. — Самний, я знаю и сейчас истекает кровью. Но пламя моей ненависти, уже погасло. Остался только пепел. И лично к тебе, Марий Флакк я не испытываю ненависти. Ты был достойным противником, бесстрашным в битве и в отличии от многих твоих соотечественников великодушен к побеждённым. Мы проиграли. Корфинийский Союз пал. Значит, на то была воля богов. Кто мы такие, чтобы противиться ей?
— Значит, теперь, я мог бы доверить тебе свою жизнь и жизнь моих близких? — спросил Марий Флакк, тронутый речью гладиатора.
— Если мой господин прикажет, мой меч будет верно служить тебе, — ответил Элатий.
— Ну что ж, ответ меня устроил, — кивнул легат. — И если ты, уважаемый Кальпурний не против, мы можем обговорить цену найма
Семейные уроки. Глава пятая 