Помрут ведь с голода... ?! Пусть даже не помрут. Возможно они уже умеют выживать в ските...
— Но они не должны оставаться старыми девами! — Продолжил Шота, когда Галя решила промочить горло, выпив капельку вина. — Конечно им может встретиться достойный мужчина... Но это только — ВОЗМОЖНО! А если вы, Зина, и вы, Вера, будете любить их как своих дочерей и сестёр, то их жизни можно будет только позавидовать.
— Я предлагаю тост! — Галина ещё не опустила бокал. — Давайте выпьем за здоровье Зины, Веры, Коли и за потенцию Павла. Ведь здоровье без неё — пшик.
— Я бы сказал за МУЖСКОЕ здоровье Павла. Пусть ваш муж, Вера, дарует женскую радость вам и вашим товаркам.
Тосты прекрасные. Так почему бы не выпить? Выпиваю четверть бокала, смотрю как общаются старшие. Представляю себя старшей среди сирот из скита.
Мне это надо хорошенько обмозговать! Кем быть для них? Мегерой, третирующей их за малейшие провинности и излишнюю ласку к Павлу? Подружкой, с которой они смогут поделиться горем-радостью? Любовницей? Примет ли их воспитание мою любовь к девичьим сладостям? К девственным сладостям!
Как удивительно! Я только пару часов назад, мысленно корила Верочку за порочность её плевы и тут появляются ДВЕ девственницы!
Судьба! Я благодарю тебя!
— Леди и господа! Прошу простить, но я засыпаю. Позвольте пожелать вам спокойной ночи.
Мне такого же желают. Галина ещё раз показывает спальную, в которой мне предстоит спать. Морфей рассыпал над моим лицом волшебный порошок, и я мгновенно засыпаю.
Перед пробуждением вижу Павла, наказывающего девушке слушаться меня, призывающего не пугаться моих ласк. Подтверждая его слова, целую девочку в губы. Она ахает, краснеет. Девственница. Девочка отвечает мне таким же действием. Затем хихикая целует мои перси. Я отвечаю тем же. Сиротка, сиротка, а груди у неё замечательные. Тяжёлые, упруго-горячие. Крупные соски подобны напряжённому фалдусу. Трубочка моего языка обволакивает сосок, добывает молоко. Молоко! Но это же во сне! Пью такую дивную жидкость.
Девочка пытается сотворить с моей грудью подобное, но моя грудь ещё не кормила ребёнка. А как получилось, что девственница кормила? Просыпаюсь!
— Тихо, доченька, тихо. Это я, мама. — Ласковый шёпот в самой ушной раковине. — Моя ты сладенькая. Моя Лейлочка! Я так давно тебя ждала.
Шёпот перемещается на шею. На грудь. Всё хорошо, замечательно! Но почему так явственно ощущается привкус молока на языке и щеках? Неужто она сначала меня напоила молоком? Своим! Лактация вполне возможна! Тем более, что её младшему всего шесть лет! А не в этом ли причина нравоучений Шоты? Может она до сих пор кормит мальчика?
Кормление Павла нравилось Зине. Значит Галине этот процесс нравится гораздо сильнее! До оргазмического состояния?!
Галя опускается ниже... ниже... Нет! Моя подошва не эрогенная зона! Но почему я трясусь как в экстазе? В мега! квази! экстазе.
Я НЕ ДОПИЛА ГРУДНОГО МОЛОКА В ДЕТСТВЕ!!! Галочка, милая, дай дочери женского молочка!
Вырываюсь из объятий руками, припадаю к соску. Нежно пеленаю его языком и губами. Так же нежно создаю вакуум. НЕКТАР брызнул как струя из артезианской скважины. Чуть придавливаю железу пальчиками, массажирую её снизу.
Естественный процесс усыпляет меня. Галину. Она начинает похрапывать. Этим будит меня. Эта грудь пуста. Начинаю опорожнять вторую. Женщина поглаживает меня по волосам, что-то напевает. Я засыпаю.
Просыпаюсь от шёпота от двери.
— Галочка, хватит. Ребёнок уже напился. — Голос кавказца с лёгким акцентом, окончательно возвращает меня к реальности. Притворяюсь спящей, когда Галя целует меня в лобик и уходит с мужем.
Им срочно нужна дочка! Только дочка спасёт эту семью от психоза. Ведь Шота знает о болезненном желании Галины освободить грудь от лактозы. Возможно
На Байкал 