Аглая прижалась к танкисту пышными формами, вызывающе и маняще, грудь не желала втискиваться в плотную хлопчатобумажную материю.
— Не могу! Сама как-нибудь...
— Чего же?
— А то, тебе непонятно?!
Аглая схватила его руку и сунула в гульфик. Обдавая мужские пальцы жаром и влагой своего обнаженного нутра, прижимая его вихры к груди, она простонала:
— Какой ты чумазый Вася... раздевайся... постираю...
— В чем же я останусь?
— В шкуре, на нее я не претендую. Снимай с меня эту командирскую сбрую, пошли купаться. Может в последний раз. Война.
Они разделись и побежали к реке. Солнце висело в зените припекало.
*****
Мы с Тиной сидели на лавке, прижавшись друг к другу, затаив дыхание, не в силах пошевелиться, пока не услышали Аглаю:
— Будет смотреть-то. Завтра утром, гостьюшки дорогие, чтобы духу вашего в моей избе не было! И блюдо переверните, чай, вам не интернет... На повтор не нажмешь...
— Откуда Аглая про это в курсах? — удивленно посмотрел я на Тину.
— Не знаю, — пожала она плечами. — Но танк с пятью снарядами к госпиталю, она завтра подгонит точно.
— Он же не ходячий?
— Если Аглая захочет, не только поедет, полетит! Пошли спать укладываться.
Ковер 