со дня на день и, ради нее палили костры на мысах острова круглыми сутками. Меня, как капитана, оспаривали несколько важных семей. Среди них был местный епископ, человек дородный, очень важный и бесконечно добрый, местный скотопромышленник, мечтающий познакомить меня со своей женой и дочерью и губернатор острова. После долгих споров, губернатор победил, и мои вещи тут же унесли в его каменные хоромы. Если бы я не видел до того момента, каменные изваяния Рима, и Венеции, бы мог поклясться, что все его жилище было пропитано вкусом барокко и классицизма. Количество его комнат было просто огромным, по словам хозяйки, их было аж 24! В наше время это был очень высокий уровень жизни. Конечно же, мне выделили место в одной из них. После полагающейся с дороги ванны, наполненной горячей водой, которую мне подливала молчаливая мулатка с многообещающей улыбкой, меня натерли сильно пахнущим кокосовым маслом и одели в легкий трикотажный комплект. Таков, оказывается, был местный обычай. Затем накормили куриным бульоном, таинственно попросив ни о чем не спрашивать. Как позднее я понял, бульоном здесь питались все и вся, и это была самая любимая пищи местного населения. Праздник начинался вечером. До того мне доложили, что ремонт корвета почти закончен. Мачта, сделанная из местного кедра, была еще лучше и новее старой, так что судно было почти готово к продолжению рейса. Можно сказать, что нам был куплен билет в новый путь. Оставалось только пополнить запасы пресной воды и провизии. Однако, погода все еще портилась, и, даже после этого, мы вынуждены были остаться. Перед праздником, на который я надел самую чистую свою подежду, меня, как капитана корвета «Странник», возили на легкой бричке в сопровождении хозяйской дочки, миловидной, но холодной как лед девицы, в дома местной знати, демонстрирую такую интересную вещь, как иностранный моряк. Мне не приходилось обижаться, поскольку таковы были местные обычаи и, до тех пор, пока они не будут соблюдены, я не считался у них своим. Прошло что-то около трех часов моего путешествия. Хозяйская дочь, торопящаяся ко своему возлюбленному и слегка раздраженная моим присутствием, несколько раз забывала меня в бричке, затем извинительно кланялась, и мы шли с ней рука об руку в очередной дом. От постоянных расшаркиваний у меня вскоре заболели ноги, но я держался, видя, что моей временной спутнице приходится еще тяжелее. На ее тугой корсет взирали все мужчины того дома, который мы посещали, и, хоть она и была для меня чужим человеком, практически незнакомым, мне все же хотелось проткнуть наглецов своей шпагой, полученной от самого Папы Римского по случаю празднования Великого Поста. В конце нашего путешествия меня опять доставили в громадные хоромы. Хозяйская дочка, что естественно, убежала переодеваться и принимать ванну. В моей комнате было темно. Шторы, по причине яркого солнца были задернуты. На стене, напротив громадной кровати висела большая картина Рембрандта – «Окно в мир», которую он написал перед самой кончиной. Я долго любовался на нее, выискивая те новые нотки, которые мы всегда можно найти в старых вещах.
Прошло еще около часа. Несколько раз забегала забавная мулатка, и я едва сдержался, чтобы не воспользоваться ее доступностью. Однако, многообещающий праздник манил больше, чем все обещания прекрасного создания. К концу третьего часа я вдруг услышал стрельбу на улице и вышел из дома узнать, в чем же собственно дело. Прислуга в доме с удивлением, ломая руки в сожалениях, объяснила мне, что праздник заканчивается и это последние ноты салюта в честь вернувшихся рыбаков. Оказывается, хозяева забыли меня позвать, увлеченные картиной возвращение
Замужество поневоле (часть 2) 
webmaster@3iks.ru