— Я тебя буду драть ремнем, за любую провинность, — ответил на ее стоны Гришаня.
— Я все поняла! — пищала она тонким просящим голоском, — пожалуйста!
Ксюшка поймала себя на мысли, что ей нравится сам факт, что Гришаня ей занимается. Что она счастлива независимо от того, чтобы он с ней не делал. В глубине души она была благодарна ему за то, что он показывает, кто она есть на самом деле. Ксюшка была в полной его власти, и прямо кайфовала, представляя себя со стороны, а на душе было какое-то умиротворение и спокойствие. Она чувствовала себя такой полностью подчиненной, что внизу живота растекалась томная нега, и ей все больше хотелось, чтобы Гришаня грубо взял ее и изнасиловал.
— Вот тебе еще раз!
Ремень рассекая воздух ударил Ксюху по красной вертлявой заднице.
— АААА! Трахни меня!!! — неожиданно выкрикнула она, находясь посередине, между болью и наслаждением.
За этот выкрик она получила еще несколько ударов сильнее обычных, и захныкала, сжимая одеяло кулачками.
— А теперь иди, в угол, постой там и подумай о своем поведении, — Гришаня отпустил ее и Ксюха, придя в себя, выполнила его приказание.
— Не так... А на колени становись, лицом к стене... И руки за спину, — добавил он.
Гришаня сходил на кухню, взял вазу с букетом и, вернувшись в комнату, поставил вазу рядом с Ксюхой на стол.
Она, молча, стояла лицом в угол, на коленях, согнув переплетенные руки в локтях за спиной.
Гришаня не торопясь разделся, лег на кровать, включив телевизор. Взял свой телефон, покопался в нем.
— Задницу оттопырь, — приказал он в очередной раз Ксюхе, — еще сильнее! Вот, так и стой. Сейчас тебя сфотографирую на память.
Ксюшка ждала, когда Гришаня вдоволь нафотографируется, ей было все равно.
Несколько снимков оказались очень выразительными, всхлипывающая Ксюха замерла, стоя прогнувшись и наклонившись вперед на коленях в углу, с откляченной выпоротой попой со следами от ремня на раздвинутых ягодицах, и с руками, заведенными за спину. Ее волосы развивались по плечам. А рядом стоял пышный праздничный букет, подаренный ей.
— Отличные фото, — Гришаня неспешно рассматривал то, что у него получилось, — мне очень нравятся и видно все хорошо. Надо тебя почаще фотографировать, ты очень фотогенична. Ползи сюда подстилка.
Ксюшка и так уже была вся мокрая от такого обращения с собой, а тут вообще чуть не кончила. Она молча повернулась, раком подползла к кровати и, забравшись на нее, с каким-то упоением взяла в рот подставленный ей хуй, начав его жадно сосать, забыв об окружающем пространстве.
Чавкая, хлюпая, нисколько не стесняясь, она брала член глубоко в рот насколько могла. Текли слюни, мокрый хуй доставал ей до самых гланд, а она, стоя раком, его усердно обхватив губами, сосала, чувствуя, что он становится все тверже и тверже.
Ксюшка вдруг вспомнила свои впечатления, как зайдя в эту комнату недавно, увидела, как ее мать Лика сосет этот же самый хуй. И Ксюшке, почему-то, захотелось быть лучше.
— На меня смотри шлюха, — грубо оторвал ее от мыслей Гришаня.
Ксюшка подняла глаза и почувствовала себя какой-то провинившейся девочкой, которая отрабатывает прощение. Чем сильнее ее унижал Гришаня, тем больше ей хотелось что-то делать для него.
Гришаня любовался на ее прогнутую стройную спину и надранную задницу. Вынул у Ксюшки хуй изо рта, дал ей небольшую пощечину, поводил пальцем руки по ее губам, заставив его посасывать.
Потом поводил скользким членом по ее лицу, который она с упоением вылизывала со всех сторон, продолжая, по возможности смотреть на Гришаню. Прерывисто дышала и хватала хуй губами при
Сломанный 