работаю. Мне не платят за переработку. И так сегодня две группы по тридцать человек в расход пустила. Пальцы от гашетки уже болят. Да и за десяти человек, тащить на поле пулемёт мне в лом. Давай их в камеры загоняй до утра. А утром я с ними разберусь. Может ещё кого приведут до кучи... — сказала Тонька рослому роновцу с окровавленной головой. Тот зло плюнул на землю но спорить с девушкой не стал. Он отдал команду своим бойцам, и те прикладами винтовок погнали пленных в здание конезавода. На окнах которого были решетки. И оно служило по сути с одной стороны казармой, а с другой её торцевой части тюрьмой. — А ну как стой Виталя... — Тонька подбежала к входу в конезавод и остановила роновцев гнавших партизан в открытую дверь. — Ты знаешь её...? — спросила девушка - палач у командира партизан Котова. И показала ему на стоящую с нами Марьяну. Эта Тонька была далеко не дура и сразу просекла с каким удивлением смотрел командир партизан на черноволосую девушку в немецкой форме. Для Котова конечно был шок увидеть свою сослуживицу и любовницу в образе немецкого офицера. Он всё ещё держался руками за отбитый прикладом винтовки живот и его глаза выражали боль. Ну все пиздец, сейчас он скажет что Марьяна служила в его партизанском отряде и её загонят в камеру вместе с пленными. Хотя мы могли перестрелять пятерых роновцев вооруженных винтовками без особого труда. Так как у нас были шмайссеры и численность была больше. Но нам бы не дали в таком случае выйти из города. Рядом стояла часть мадьяр и казармы где находились бойцы Козина были недалеко. Я видел как рука Марьяны легла на рукоять своего верного маузера, она не собиралась сдаваться полицаям живой. Но Котов держась руками за живот молчал и не говорил ни слова. — Ладно мне некогда с тобой в молчанки играть. Завтра с моим " Максимом" будешь по душам разговаривать... — засмеялась Тонька и довольная своей шутке махнула рукой Виталику чтобы он заводил пленных внутрь здания. — Иван, пошли поможешь мне камеру закрыть. В прошлый раз просила тебя посмотреть замок, а ты так и не сделал. А он все время заедает... — позвала нашего Ивана девушка - палач, вытаскивая при этом связку ключей из кармашка жакета. — А ты Костя стой возле моего " Максима" и смотри за ним. Голову оторву если мой " рабочий" инструмент сопрут... — захохатала Тонька, беря за руку Ивана и идя с внутрь той части конезавода где находилась тюрьма. — Пиздец кто это...? — спросил я у Марины хотя в принципе догадывался. — Это "Локотский палач" бывшая медсестра Красной армии, Макарова Антонина. Или "Тонька - пулеметчица"... — сказала Марина от волнения закуривая сигарету. — Давайте эту гадину застрелим а с ней и её сообщников. Освободим пленных и уйдем отсюда... — предложила политрук Ольга Ивановна, гневно смотря вслед ушедшей Тоньке. Коммисарша сжимала в своей руке мой эсэсовский вальтер и была полна решимости всадить пулю в девушку - палача. — Нет это не выход, на место этой Тоньки найдут другого палача. И он так же будет расстреливать людей. А мы пострадаем и не сможем вернуться обратно в свое время. Да и нам нельзя вмешиваться в историю. Антонину Макарову казнят в тысяча девятьсот семьдесят девятом году. И нам в данном случае нужно только наблюдать. Единственное что мы можем сделать, это по тихому освободить ночью пленных и уйти
Благотворительная ярмарка 