в очко засаживать. А мне придется за них за всех отдуваться. Хотя по честному особых антипатий у меня эта Тонька - пулемётчица не вызывала. Девчонкой она была красивой, а то что убивала людей. Так шла война, и у неё не было выбора. Тот же Иван мог пойти в партизаны, но он пошел в полицию. И был таким же предателем как и Тонька. — Ставь пулемёт в угол. Его по идее разобрать нужно и смазать. Но не охота сейчас этим заниматься. Да и на десять человек и так сойдёт. А днём я его разберу, а ты будешь учиться. Как ни как моим вторым номером станешь. Мне надоело самой пулемёт взад-вперёд таскать. Ты парень деревенский, крепкий, как раз для этого годишься... — скзала мне Тонька, когда я затащил "максим" в её комнатку в середине здания конезовода. Раньше в ней была ветеринарная лечебница, и соответствующие плакаты всё ещё висели кое-где на стенах. А сейчас эта небольшая комната стала местожительством для девушки - палача. В углу комнаты стояла односпальная солдатская железная кровать, аккуратно застеленная зелёным одеялом, со взбитой белой подушкой. Возле кровати стол, пару стульев, небольшой деревянный шкаф с одеждой, и умывальник с раковиной в углу. Обстановка в комнате где жила молодая девушка была более чем спартанской. Но кругом царила чистота, не было видно ни окурков и не валялись пустые бутылки из под водки. Хотя я знал из книг что палачи часто злоупотребляли алкоголем, чтобы забыть то что они убивали людей. — Завтра Каминский сюда приедет. Так я его упрошу чтобы он тебя ко мне на "работу" оформил, и на довольствие поставил. Получать будешь конечно меньше чем я, но за то жив останешься. А пойдешь с Иваном в лес партизан ловить, так пулю быстро поймаешь. У них потери в РОНА до ста человек в день бывают... — говорила мне Тонька, выкладывая на стол колбасу, хлеб и банки с тушёнкой. И следом достала из карманов жакета две бутылки, одну с водкой, а другую с вином. — А кто из вас богатый такой что дорогую водку и вино пьёт? Нам всё больше спирт выдают с местного спиртзавода. Но от него по утру сушняк жуткий и голова болит... — спросила у меня Тонька, снимая с себя жакет и вешая его на спинку стула. Я слышал как в его кармане звякнули ключи от камеры где находились пленные партизаны. И теперь я знал где их искать, если мне удастся подсыпать девушке лошадиную дозу "первинтина" в вино. — Да у нас с партизанами бой был в лесу возле деревни Плетнёвки. Они на немецкий обоз напали, а мы его у них отбили. Там форма была и оружие. А у убитого партизанами немца из обоза, в сумке были деньги. Часть мы на продукты потратили, а остальные поделили между собой. Но там немного было, каждому по сто рейхсмарок досталось. Вот Антонина возьмите. Мне они ни к чему, а вам пригодятся. Но вы завтра поговорите с начальником чтобы я у вас остался. Не хочу идти в лес партизан ловить... — нарочно соврал я Тоньке, незаметно вытаскивая из пачки которая лежала у меня в кармане солдатских брюк, две купюры по пятьдесят рейхсмарок. Доставать всю пачку было опасно. Да и деньги мне ещё будут нужны, ведь неизвестно сколько мы пробудем в прошлом? — Блядь, так это моя зарплата за два месяца. Мне начальство пятьдесят рейхсмарок платит... — воскликнула Тонька беря у меня из рук немецкие деньги.
Отодракулов 