бушевала непогода и шквалистый ветер ломал деревья. Где-то в глубине острова как мне показалось, печально играла пастушья дудка. А перед тем как потерять сознание на пике необычайно сладкого обоюдного оргазма с матерью. Мой взгляд упал за её спину, и я увидел что дверь в спальное помещение открыта. И за нами от туда наблюдают, шестнадцать пар пустых проваленных глазниц. — Шестнадцать человек на сундук мертвеца... Йо-хо-хо, и бутылка " шнапса". — пронеслось у меня в голове и я потерял сознание под Мариной. Я никогда так ещё не кончал и мой разум на время покинул меня. — Костя, проснись сынок!!! — тормошила меня Марина. Она склонилась надо мной и легонько похлопала по щекам. В блиндаже было темно как в могиле. И только в темноте мерцал огонек сигареты которую курила моя мать. — Да все, все Мариша, не шлепай ты меня больше. Я проснулся. — сказал я матери, беря её за руки. А то её шлепки становились болезненными. — А кто лампу потушил? Ведь она горела когда мы сексом занимались. А потом я насколько помню, наверное отрубился. — спрашивал я у матери, беря в темноте на ощупь из её губ окурок сигареты. Курить хотелось по страшному. — Откуда мне знать? Я сама вместе с тобой вырубилась. Оргазм был нереально сильный. Я так никогда не кончала. Наверное это после первинтина. У меня в глазах потемнело и все, я заснула прямо на тебе. А когда очнулась, то свет уже не горел. — мать в темноте нашла коробок спичек и чиркнув спичкой, осветила внутреннее пространство блиндажа. Этого хватило чтобы я смог заметить фонарик под лавкой, поднять его и включить освещая им блиндаж. Голый Михалыч лежал на столе и храпел. Света моя невеста, лежала рядом с ним. И пузатый дядька, обнимал свою молодую племянницу, волосатой как у обезьяны рукой. А тётя Оксана, прикорнула на лавке рядом с ними. Положив свою чёрную голову на стол. — Сынок, я посвечу. Встань на стол и зажги лампу. Если только керосин в ней не выгорел. — попросила меня мама, давая в руки коробок со спичками. Я потихоньку встал на стол и потянулся к керосинке на которую светила мать. Сделать это было легко, так как потолок в блиндаже был низкий. И мне приходилось даже пригинать голову чтобы в него не упереться. Но странное дело, когда я покачал лампу проверяя в ней керосин. Она оказалась наполовину полной и потухнуть от нехватки топлива, ни как не могла. А вот фитиль в лампе был выкручен до предела. По этому лампа и не горела. Хотя это могли сделать кто-то из нашей троицы, спящей сейчас за столом. Света или Оксана, ложась спать загасили керосинку. Но в такое верилось с трудом. Ведь даже я мужик, побоялся лечь спать в темноте с мертвецами которые лежали в соседней комнате. А тут трусливая девчонка и не менее трусливая Оксана, возьмут и потушат лампу? Но в любом случае нужно у них будет спросить. Подумал я зажигая керосинку и косясь на дверь в спальное отделение, где лежали мёртвые бойцы. Она была закрыта. Может мне тогда померещилось под действием первинтина? Что за нами в открытую дверь, наблюдают шестнадцать пар проваленных глаз скелетов? В любом случае нужно будить Михалыча с женщинами. И уходить скорее из этого блиндажа где пахнет смертью. Тем более, что гроза бушевавшая снаружи уже стихла. И ветер больше не шумел, и не ломал деревья в лесу. — Вставай Толик, Света вставай дочка,
Мамины советы 