вырастает довольно высоким. Если у отца семь «высоких» меток, а у матери их три, но другие, в очень редком случае ребёнок может унаследовать все десять и вырасти выше обоих родителей. Понятно? Кровь не идеальная жидкость, она не смешивается идеально: это стакан мелких камушков, а не воды. Именно поэтому ребёнок по характеристикам не всегда получается ровно посередине между родителями. Ученицы неподвижно застыли на своих местах, вслушиваясь в слова Саллары. Так им этого ещё не объясняли, и в том, как всё точно сходилось, была своеобразная красота. Одна из младших учениц подняла руку, решившись задать вопрос, который уже некоторое время занимал её. — Госпожа Саллара, при чём здесь алхимические зелья, и почему они так отличаются от тех, которые готовят травоведы? — Хорошо что ты спросила, Тамика. — тем же ровным бесчувственным голосом ответила ей древняя алхимичка. — Обычное травоведенье, которым занимаются деревенские ведьмы, _помогает_ твоему телу выполнить заложенный в нём рецепт. И только. Да, простая деревенская бабка способна сварить зелье от ожогов, при том, что создавать подобные алхимические составы получается не очень. Но их зелья именно что не дают твоему телу _отклонится_ от рецепта. Наша алхимия работает не так: мы сумели найти способ кое-что менять в самом этом рецепте, так, чтобы твоё тело само собой следуя ему, начало вести себя _по-другому_. Раскрыв эту тайну, и воздействуя на плоть на столь глубинном уровне, вы сможете справиться с любой инфекцией, приготовить женственность, заткнуть пробкой красоту, и даже разлить по бутылкам юность. Если, конечно, вы отличаетесь от того стада полных идиоток, которое мне пришлось учить в прошлый раз. Саллара на пару минут замолчала, переводя дыхание и давая ученицам время осмыслить свалившийся на них ворох свежей информации, и смерила их пронзительным взглядом своих глубоких синих глаз, всем своим видом показывая, что не надеется на то, что хоть одна из них сумеет оценить по достоинству полученные знания. — Алхимические составы, способные воздействовать на метки крови — наша самая охраняемая тайна, и сообщать о том, такие зелья вообще возможны, нельзя. Ни на сторону, ни тем ученицам, кому не позволено изучать их, никому, кто о них не знает. Ни по какой причине. Кто скажет, почему существует такое правило? Девушки молчали, переглядываясь друг на друга. — Чтобы укрыть тайну бессмертия от жаждущих его. — Пытаясь подражать глухому голосу сказочного мдуреца(sic) ответила одна из них. — Садись, два. — Тем же бесчувственным голосом произнесла Саллара, смерив девушку взглядом. — Тамика, отвечай, только быстро. Брюнетка замешкалась на пару секунд. — Если я правильно понимаю, потому, что любая алхимичка, знающая, как изменить рецепт создания человеческого тела для смены цвета глаз, сумеет понять и как изменить рецепт создания возбудителя болезни, чтобы привить ему полную неизлечимость. — Правильно. — Кивнула Саллара. И, чтобы у девушек не осталось сомнений, что она имеет ввиду, продолжила громче и отчётливее. — И если эти тайны уйдут на сторону к безответственным доморощенным ведьмам, какая-то из них рано или поздно случайно или намерено вызовет эпидемию, с которой даже _мы_ не сможем справиться. — На детском лице стопятидесятилетней волшебницы по-прежнему не отражалось ничего, и Тимарил начала подозревать, что это не лицо, а маска, и она не смогла добиться естественной смены выражения, и потому оставила его постоянным. — А что можно сделать, немного изменив те зелья, которые используются для вашей лесбиянизации, догадайтесь сами, если способны. Одна из учениц подняла руку. — Госпожа Саллара, кстати, на счёт лесбиянизации. — Рыжеволосая девушка выглядела смущённой, но, собравшись с духом, продолжила. — Мне до сих пор любопытно, что можно испытать, занимаясь любовью
Фантастика 