— глянул он на часы, — как мчиться он на своем газике в штаб тыла базы...
— А это далеко? — спросила Людмила.
— Да нет. Рядом. Километров пятьдесят будет, вот только дорога плохая, часа полтора будет добираться.
— А что случилось? — спросил Федор, принимая от Степаныча бутылку.
— Говорят, вводная пришла от самого начальника Генерального штаба.
— Что?! Война?! — всполошилась Людмила и побледнела.
— Да нет! Да выне пужайтесь! Вводная, говорю, ну, какое-то указание...
— Товарищ лейтенант. Разрешите обратиться к товарищу мичману, — подошел матрос, лихо козырнув и с улыбкой до ушей.
— Обращайтесь...
— Товарищ мичман! Ваше приказание выполнено, выключатели и розетки поставлены...
— Ух ты, какой жеты молодец, Петров! Сейчас проверим. Да будет свет в этом новом доме! — сказал Степаныч и включил выключатель. Лампочка тут же засияла ярким светом.
— За это и не грех выпить! — потер ладони мичман, увидев на столе вскрытые консервы, печение, конфеты и чай. Не было только хлеба.
— А ну-ка, милок, слетай к моей половине и доложи, что у лейтенанта хлеба нет, — повернулся Степаныч к матросу.
— Есть! — товарищ мичман, — козырнул тот и нырнул за дверь.
Лейтенант не выпил ни одной рюмки. Он придерживался твердых правил в этом вопросе, и никогда ни при каких обстоятельствах не нарушал их. Глядя на него, Бабенко тоже ограничился только одной рюмкой за новоселье и сделал для себя вывод, что лейтенант не будет нарушать свой служебный долг, напоминая окружающим, что делу — время, а потехе час.
Они шли в часть, молча, каждый думая о своем. Лейтенанту было боязно предстать сейчас перед очами теперешних подчиненных, а Бабенко загрустил, понимая, что его близость к начальству снизилась на одну ступень. Но будучи человеком добрым, он в душе махнул рукой на это понижение «в чине», понимая, что это не повлияет на его привычную востребованность в решении всякого рода материальных вопросов. А таких вопросов было немало. Часть находилась в первой стадии формирования, другая структура по данному делу не была предусмотрена, поэтому мичману приходилось крутиться белкой в колесе, чтобы решать в обеспечении части и людей всем необходимом в производстве и быту... Он и крутился, пользуясь помощью товарищей по службе, с которыми вместе еще не так давно воевали по изгнанию японцев с дальневосточной земли и Китая. День был солнечным и сравнительно теплым, поэтому решили собраться в курилке возле КП начальника склада, в котором тот вчера принимал лейтенанта. Федор заметно волновался, подробно рассказал свою короткую, но содержательную биографию, заверив окружающих, что он готов влиться в их дружный коллектив:
— А откуда вам известно о нашем коллективе? Вы еще здесь не служили! — раздался вопрос с левого фланга.
— О том, что коллектив дружный, я понял сразу, как только познакомился с мичманом Бабенко. Он очень быстро и точно решает самые сложные и трудные бытовые вопросы. А без помощи окружающих их ох, как трудно решать! — дипломатично ответил лейтенант.
— А жинка у вас, небось, генеральская дочка? — опять съязвил все тот же задиристый голос.
— Да брось ты, Михеич! Ну, чего ты привязался к человеку?!
— Нет! Я отвечу на вопрос. Безусловно была бы дочерью генерала, если бы ее отец гвардии майор Баранов, командир десантного батальона не погиб в неравном бою с фашистким полком под поселком Друскиники в Литве в 1944 году.
— Да лейтенанта к нам бы и не назначили, если батя у нее был бы генералом. Неужто не ясно? Балда ты, Михеич!
Курилка сотряслась от громкого смеха. А когда все успокоились и закурили, оправившийся от «поражения» Михеич, толкнув соседа
Летнее кафе 