начальник, — заключил начальник склада и с любопытством посмотрел прямо в глаза смутившейся молодой и красивой женщины.
— А жить вы где собираетесь, голубушка? — от такого вопроса та чуть не упала с лавки. Наступило тягостное молчание, затем Зуев тихо сказал, что в отделе кадров флота сказали, что жильем обеспечит командир части.
— Гм! Это кадровик сказал? — переспросил майор, — ты слышал, Степаныч? — обратился он к мичману, — кадры квартиру лейтенанту обещали, вот пусть они и дают... — майор открыл ящик в столе и вынул черную трубку. Он стал медленно набивать ее табаком. Лейтенант глянул на черное окно хибарки, за стеклом которой уже гуляла темная ночь, повел глазами по стенам, где висел только маленький портрет Хрущева, вырезанный из газеты, и кроме сейфа, стоящего на тумбочке, двух табуреток и лавки больше ничего не было. Правда, позади майора на стене висели часы-ходики с цепочкой и двумя гирями. Он вспомнил про Ялту и улыбнулся.
— Вы чего улыбаетесь, лейтенант, тут плакать надо, что вас так ловко развели в отделе кадров флота. Они вам золотые горы пообещали, вот пусть теперь сами и обеспечивают. У меня, пока, ничего подобного нет... мрачно заключил майор.
— Так что же нам делать?! — глаза Людмилы, в которых стояли слезы, смотрели в упор на Лукьянова.
— Не знаю, матушка, не знаю... — запыхтел майор, раскуривая трубку.
— А давайте, товарищ майор, для начала устроим их на ночь, а завтра доложим Елшину? — предложил мичман.
— И куда же мы их поселим?
— Во флигелек Косолаповых. Сегодня его конюх Сиротин освободил. Переехал он с семьей в ДОСовский дом, в бывшую квартиру майора Галичева, которого перевели в Главную базу.
— А ты был там? Помещение пригодно? На улице подмораживает, — ткнул мундштуком трубки в окошко майор.
— Все сделаем тип-топ, товарищ майор! — подскочил мичман. Пошли?
— Стоп! А койки, матрасы где?
— У меня все есть, даже чистые простыни и одеялы. Это те, что нам для переподготовщиков давали, но их никто не использовал.
— Добро, Степаныч! Действуй! Я позже загляну, проверю, — пообещал Лукьянов и впервые добродушно улыбнулся.
— Только смотри у меня, не очень там, — кивнул он на графин с водой, стоящий на столе рядом с граненым стаканом.
— Что вы, товарищ майор?! Я уже третьи сутки ни, ни. Ну, разве что только для аппетита... — поднялся мичман. Пошли за мной... — открыл он дверь. На улице было зябко, подмораживало, где-то неподалеку лаяли собаки...
Молодой месяц висел так, что с его конца подвешенное ведерко вряд бы свалилось. Бабенко глянул на него и сказал:
— Вон и новый месяц вас поздравляет с приездом и обещает хорошую погоду. Не переживайте. Майор у нас человек строгий, но справедливый и душевный. А его Наталья Ивановна — гром баба. У нашего майора главбухом числится. Четыре класса образования, а деньги считать умеет, и всю часть во, где держит, — показал мичман сжатый кулак.
У калитки Косолаповых стоял сам хозяин мичман Косолапов а его молодая жена Зинаида выгружали уголь из кузова машины. Она была в кузове и насыпала лопатой уголь в ведра, а супруг уносил их в сарай.
— Бог в помощь, соседи! — поприветствовал их Бабенко.
— Молодое пополнение прибыло? — спросил хозяин дома, кивнув на молодую пару освещаемую фонарем со столба.
— Да, лейтенант с супругой, знакомьтесь.
Косолапов грубо, по мужски, пожал новичкам руки, а Зина ограничилась одним: «С приездом!».
— Андрей! Ключик от флигелька дашь? — подошел Бабенко.
— Конечно. Только грязно там, не прибрано. Они с час, как уехали, — сказал Касолапов.
Семья Ивановых. Часть 1. Обычный день семьи Ивановых 