— Не бойся, маленькая... Покажи нам свою девочку... Покажи бесстыжую щелочку... И узенькую дырочку... Брызгалку нам свою покажи... — снова стал шёпотом уговаривать ей мужчина.
Принцесса не могла видеть его лица, но сейчас её пронзило, как молнией! Она поняла, откуда знает этот голос и эти интонации! Она прекрасно помнила, как таким же убаюкивающим тоном отец пел ей в детстве колыбельные. А ещё только от него она слышала это слово — «брызгалка» — в отношении своей писи. Не всегда отцы, общаясь с дочерями, могут называть вещи своими именами, поэтому им приходится подбирать замещающие слова, смысл которых будет понятен только посвящённым. Сомнений не оставалось — это был он!
На мгновение принцессе показалось, что хмельной дурман разом куда-то испарился, и его место занял вселенский стыд перед собственным отцом. Но в это время произошло то, что напрочь лишило её воли. Тёплые мужские пальцы коснулись её увлажнённых губок. В правой руке он продолжал держать кружку, а большой и средний палец левой стали расправлять волосики, двигаясь от середины щелочки наружу, к краям.
Он делал вид, что всего лишь убирает тонкие мягкие волосики в стороны, чтобы дать возможность струйке беспрепятственно течь из девичьей письки. Но на самом деле он едва уловимо поглаживал губки её писечки, чуть касаясь пальцами их внутренней трепетной поверхности, очень ласково дрочил малышку. Он ощущал пальцами нежную бархатистость юной пиздёнки, и это сводило с ума обоих.
Нахлынувшая нега заставила девушку невольно расслабиться, и из писюльки снова заструилась тонкая ниточка. Мужчина тут же пошире раздвинул пальцами её губки, чтобы струйка, не встречая никаких препятствий, тонкой кручёной паутинкой громко зажурчала прямо в глиняный сосуд, который был намеренно опущен пониже. Смешиваясь там с остатками недопитой браги, узкая серебристая ленточка гулко забулькала, и это могли не только видеть, но и слышать все присутствовавшие.
Принцесса отодвинула собравшийся спереди подол и тоже наблюдала за собственным бесстыдством наклонив вперёд голову. Это было очень стыдно и волнительно одновременно. Ей нравилось и то, что она видела, и то, как на это смотрели зрители. Сверху она видела две свои раздвинутые пухленькие губки, поросшие полупрозрачным пушком, и тонкую длинную струйку, метко попадавшую в широкую глиняную кружку в метре под ней. Она понимала, что после такого число желающих выебать её в письку как минимум удвоится.
Принцесса смогла наполнить кружку чуть больше, чем наполовину. Как ни старалась, ей не удалось больше из себя выжать. В самом конце, когда струйка стала совсем слабенькой, мужской палец будто бы невзначай взял и скользнул прямо по миниатюрной дырочке, из которой она истекала. Тёплая влага тут же оросила всю руку, а подушечка пальца ощутила свербящее щекотание фонтанчика девичьего стыда, бившего из тельца бесстыжей сыкушки.
Осознание того, что она только что демонстративно пописала на глазах у сборища взрослых мужиков, да ещё и описала папину руку, которую он явно нарочно подставил ей прямо под раскрытую письку, дурманило пуще выпитого алкоголя.
Не подозревая подвоха, мужчина посмотрел на свои увлажнённые пальцы и сунул их себе в рот. Помимо солоноватых капель, на них оказался и скользкий слой сладковатой на вкус девичьей смазки. Шумно облизав пальцы, которыми только что растопыривал писающую щелочку юной принцессы, и, насладившись вкусом её стыда, он заявил:
— Джентльмены, доложу я вам, — это что-то! Гарри, как же тебе повезло!..
— Так!... Ну, вот, другое дело! — констатировал Гарри, — Теперь ты будешь моя, и я точно знаю, что ты подо мной не описаешься, поэтому буду делать с тобой всё, что мне вздумается! Пошли!..
Мой невероятный сентябрь в деревне 