Когда я вошёл в здание, заместитель Даг Монахэн сидел за столом и следил за «внутренним святилищем». Он был завсегдатаем всех вечеринок, и я не могу себе представить, чтобы в отделе был хоть один человек, которому не нравился его весёлый нрав или случайные банальные ирландские шутки, которые он отпускал. Он мог бы уйти на пенсию десять лет назад. Он рано овдовел, а двое его детей уже выросли и разъехались. Работа давала ему повод вставать с постели каждое утро.
— Доброе утро, Даг, — сказал я, подходя к его высокому насесту через пустой вестибюль.
Он наклонил голову, приподнял густую серую бровь, наклонился вперёд и прошептал:
— У тебя нет никаких проблем, не так ли, Микки, парень?
— Зачем мне неприятности? — легкомысленно спросил я.
— Не знаю, но мне сказали отправить тебя в кабинет главного заместителя сразу, как ты приедешь. И он не один. На них костюмы, которые я никогда не видел с гостевыми бейджами, но они воняют федералами.
Мы обменялись несколькими дразнящими колкостями, и Даг пропустил меня. Я направился на второй этаж. Когда я вошёл в приёмную перед кабинетом шефа, его секретарша взглянула на мою табличку с именем и нервно сказала:
— О, заместитель Фоули.., да, они.., шеф ждёт вас в конференц-зале в конце коридора.
Я открыл дверь и вошёл в просторную комнату. На дальней стороне стола сидели шесть человек, и тот факт, что никто не разговаривал и все взгляды были устремлены на меня, указывал на то, что секретарша предупредила их о моём приходе. Я узнал двоих мужчин. Одним из них был наш заместитель главного шерифа Томас Пендергаст, а другим — капитан полиции Фуллертон-Сити, который дежурил перед камерами в ночь смерти Веллатона.
Как того требовал протокол, я небрежно отдал честь своему шефу. Он просто кивнул и попросил меня присесть. Том был лейтенантом и моим начальником, когда я впервые пришёл в отдел восемнадцать лет назад. Это был выдающийся на вид мужчина, которому было уже за пятьдесят, с волосами цвета соли и перца и внушительным телосложением. Мы хорошо ладили, и он сыграл важную роль в том, чтобы меня назначили в отдел аварийно-спасательной службы. Он был уважаем офицерами и окружными комиссарами и, скорее всего, должен был стать преемником нынешнего шерифа, когда тот уйдет в отставку в следующем году.
Он познакомил меня с мужчинами, сидевшими за столом, начав слева от себя. Он представил капитана Хартвига из городского полицейского управления, сержанта Пикколо, также из города, и агентов Мейсена и Холмса из ATF, а также специального агента Лупо из ФБР.
Без лишних слов шеф начал свой заготовленный текст. Слегка махнув рукой в сторону остальных, он сказал:
— Эти люди участвуют в расследовании смерти детектива Николаса Веллатона, и я согласился позволить им поговорить с тобой в духе межведомственного сотрудничества. Однако, как я уверен, ты знаешь, что поскольку это всего лишь неформальная встреча по установлению фактов, и ты не находишься под присягой, то имеешь право отказаться отвечать на любые вопросы или требовать присутствия на заседании профсоюзного адвоката. В свете того, что я только что объяснил, хочешь ли ты использовать какой-либо из этих вариантов?
— Нет, сэр, не сейчас. Если есть что-то, что я могу сделать, чтобы помочь расследованию, я буду более чем готов это сделать.
— Капитан Хартвиг, у вас есть что-нибудь, что вы хотели бы спросить у офицера?
Капитан Хартвиг был крупным чернокожим мужчиной с опущенными веками и лицом, которое, казалось, находилось в постоянном веселье. Глубоким баритоном он ответил:
— Не сейчас, шеф. Я был командиром Веллатона, но не принимал участия в расследовании.
Я мой муж и свекр 