Она рассеянно взяла бокал и стала потягивать напиток, глядя в пространство.
Мы с Арлин женаты чуть больше пятнадцати лет. Мы познакомились в местном колледже, когда я приехал туда благодаря G.I. Bill [1] после двух командировок на Ближний Восток в составе армии США.
В обычный день Арлин очень привлекательная женщина, обычная футбольная мама [2]. В особых случаях, когда мы собираемся куда-то на вечер, она привлекает внимание. При росте 173 сантиметра, с волосами песочного цвета со светлыми бликами, она весит 61 килограмм и носит платья 44 размера. Я так и не узнал, как оценить размер её бюстгальтера, и хотя у неё не было огромной груди, её было достаточно, чтобы красиво заполнить одежду и показаться в небольшом декольте, когда это хотелось Арлин. Сейчас она весила всего на пару килограммов больше, чем когда я встретил её, и хотя она всегда контролировала в зеркале на свою «толстую» попку, я считаю, что выглядит она идеально, и часто говорю ей об этом.
Мой рост 190 сантиметров, вес 111 килограммов, и думаю, что выгляжу я средне. У меня голубые глаза, каштановые волосы и нормальные черты лица, за исключением сувенира, который я привез домой из Ирака - тонкого шрама, идущего от середины левого уха до линии подбородка. Когда я получил его, он выглядел довольно пугающе, но со временем выцвел. К сожалению, мой департамент не разрешает иметь растительность на лице у офицеров в форме, кроме усов, поэтому он всё ещё виден. Арлин говорит, что это придает мне атмосферу таинственности и добавляет мне образа «крутого парня».
Фуллертон очень похож на Лос-Анджелес. Меньше, но не по площади, а только по численности населения. Точно так же, как и в Лос-Анджелесе, где полиция Лос-Анджелеса следит за городом, а департамент шерифа патрулирует большую часть остальной части округа Лос-Анджелес, в Фуллертоне действует аналогичная схема. Несмотря на то, что каждый отдел является автономным, между ними существуют тесные отношения. На самом деле, в некоторых областях есть некоторое дублирование усилий, но я думаю, что в этом есть определённая политическая целесообразность, которая служит общему делу.
***
В течение нескольких дней после взрыва Арлин казалась уязвимой и хрупкой. У нас всегда была довольно хорошая сексуальная жизнь. Немного более редкая с годами, но три, а иногда четыре раза в неделю приносили необходимое удовлетворение.
В те первые несколько ночей я давал жене полную свободу, не настаивая на сексуальной близости. Арлин просто обнимала меня, пока мы спали, как будто я был спасителем её жизни в штормовом море.
Примерно неделю мы избегали эту тему. Решив, что моя жена, как казалось, вернулась в нормальное состояние, однажды вечером, после ужина, когда мальчики разошлись по своим комнатам, я спросил её, продвинулось ли расследование по делу Веллатона. Она покачала головой и ответила:
— Нет. По крайней мере, я об этом не знаю. Я всего лишь секретарь, поэтому они не обсуждают со мной вопросы, но было много встреч за закрытыми дверями с людьми из других агентств. Я знаю, что сотрудники полиции штата и ATF [3] организовали офисы в здании, но это всё, что мне известно.
Арлин, казалось, стала немного грустной. Она обняла меня за шею и, притянув к себе, нежно поцеловала. Затем, положив голову мне на грудь, прошептала:
— Я люблю тебя, Майк.
— Я знаю, — ответил я, — Я тоже люблю тебя, детка.
***
4 июля 1990 г.
Вторая половина дня
Полицейское управление Фуллертона проводило свой ежегодный пикник, и все сотрудники были приглашены на него. Раньше я смог посетить только одно предыдущее мероприятие из-за своего рабочего