брака. Результаты тестов ДНК пришли, как и обещал UPS, и подтвердили, что я являюсь отцом всех троих моих детей. Я понятия не имел, о чем говорит эта невменяемая сучка. Неужели она перетрахалась с таким количеством парней на стороне, что решила, будто я никак не могу быть их отцом?
Я был в восторге. Это был лучший день за последние годы. Пока это оказалось не так.
Вечером мне позвонила Барбара.
— Энтони, ты... Энтони, ты должен вернуться домой. — Я слышал слезы в ее голосе. — Он... о Боже, Энтони, у него опухоль мозга.
Дорога до Пуэбло заняла бы чуть меньше двух часов. У них был прямой рейс, вылетающий через три часа. Я был на нем. Я не упаковывался, даже не думаю, что запер дверь. Я был оцепеневшим и не мог думать ни о чем. В голове проносились мысли о нашем детстве, о том, как он помогал мне после того, как я узнал о суке.
Знала ли его мама? Я уже почти позвонил, чтобы попросить ее присмотреть за детьми. Я мог случайно сказать тете, что ее сын, возможно, умирает. Зайдя в туалет в самолете, я сел на унитаз и зарыдал. Я взял себя в руки, когда кто-то постучал в дверь. Брызнув водой на лицо, я собрался с силами и вернулся на свое место.
Чувствуя себя идиотом, я перестал искать Маттео у выдачи багажа. Компания Hertz была достаточно любезна, чтобы взять мои деньги, и я арендовал небольшой автомобиль. Через девяносто минут после выхода из аэропорта, я был у них дома. Почему я теперь думал об этом доме как об "их доме"? Что изменилось с "домом"?
Сидя в машине на их подъездной дорожке, я думал, хватит ли у меня сил на это. К черту кузена, он был моим братом. Ни один ребенок моих родителей не мог быть ближе, чем Маттео. Выйдя из машины, я подошел к двери. Барбара выглядела одновременно ужасно и прекрасно, когда ответила на мой стук. Она притянула меня к себе и обняла, плача у меня на груди.
Маттео сидел на диване.
— Эй, я все еще жив, друзья. Может, хватит слез на некоторое время?
Наверное, я расплакался, потому что сел в кресло и некоторое время просто наблюдал за ним. В конце концов, он повернулся ко мне, возмущенный.
— Может, хватит? Ты меня до смерти бесишь.
Я продолжал наблюдать за ним.
— Как давно ты знаешь?
— Давно. Очень давно.
Я на секунду закрыл глаза.
— Ты знал до того, как я узнал о суке?
— Да. Я не собираюсь извиняться за это.
— Маттео, почему ты ничего не сказал? Ты был рядом со мной, когда я нуждался в тебе, и отнял у меня возможность быть рядом с тобой. Если... если все пойдет плохо, мне придется жить с этим.
— Ладно, я понимаю, к чему ты клонишь, но разница в том, что я мог что-то сделать для тебя. Никто не может ничего сделать для меня.
Я ошибался. Я не закричал. Ощущение было такое, будто великан пнул меня в живот. С трудом сдерживаясь, я задал вопрос, на который не хотел получать ответ.
— Сколько еще?
— Наверное, меньше девяноста дней.
Девяносто дней. У меня оставалось меньше трех месяцев с человеком, за которого я готов был получить пулю.
— Что я могу сделать? Хочешь, я поговорю с твоей мамой?
Он грустно улыбнулся.
— Нет. Мы с Барб на следующей неделе летим с тобой, чтобы навестить ее. Мы поговорим с ней, когда ты будешь с детьми. Кстати, вы что-нибудь узнали? О детях?
Проклятый летний вечер... 
webmaster@3iks.ru