свернулась калачиком, пытаясь как-то согреться. Всю ночь снились кошмары, утром я проснулась от ведра ледяной воды, которая резко привела меня в чувства. Меня вытащили, плачущую и бросили в пыль. Мимо молча шагали каторжане, я смотрел на проходящие мимо меня их грязные ноги.
В это время меня поволокли за мои ноги куда-то по земле. Грудь болела от трения по пыльной земле, я снова заплакала. Рядом с небольшой кузницей, где в мехах бушевал огонь, стояла вкопанная перекладина. Она была небольшой, метр с небольшим в высоту от земли постепенно расширяющийся к земле, на нее плеснули жир, я не сразу поняла зачем. Меня с закованными за спиной руками слегка подняли и насадили на нее. Я подумала, что они разорвут мне матку, но насадили меня не влагалищем, раздвинули мои отощавшие ягодицы и я ощутила как твердая перекладина идет внутри меня и остановилась только в тот момент, когда я стала на цыпочки, было очень тяжело и больно так стоять, меня зафиксировали этой балкой, насадив словно жука. Все куда-то разошлись, а один из надсмотрщиков как-то смог меня отыметь, его член явно чувствовал через влагалище твердое дерево в моем теле. Потом появился главный, отогнал насильника и принялся раздувать кузнечные мехи.
— Что вы делаете, что вы от меня хотите, - жалобно спрашивала я, умоляюще смотря своим мучителям в лица и преданно заглядывая в глаза. Ответ они не давали, просто сели напротив, поглядывая на часы. Потом сработал таймер, черный надзиратель поднялся и достал большой прут с раскаленным фигуристым наконечником. Я поняла, что это клеймо. И оно приближалось ко мне. Я попыталась отодвинуться, но насаженная на столб, покорилась неизбежному, опустив голову.
Мне не дали палку в зубы, чтобы я могла ее кусать, просто резко прижали раскаленную сталь к бедру, я от боли запрокинула голову, ощутила запах горелой кожи и свой резкий крик. Они повторили процедуру несколько раз, чтобы клеймо было на ягодице, на бедре, чуть выше груди, на лопатке и на лобковой кости. Силы меня покинули и я не смогла больше стоять, опустив ноги и ощутив как деревянный кол проникает в меня, пока его ширина не остановила скольжение. Они знали как сделать этот кол таким, испробовали его не первый раз. Так я висела на колу, снедаемая мухами, комарами и болью от ран, пока не потеряла сознание.
После этого я очнулась в палатке, которую использовали как санчасть. В меня пихали антибиотики, чтобы не было заражения, смазывали образовавшиеся раны. Делали все, чтобы я жила дальше и не умирала. Уроды. Я мечтала закрыть глаза и не проснуться. Когда я полностью выздоровела, меня снова отвели в большой барак и я стала частью этого рабского общества. Единственная вещь, которая делала нас не похожими на животных – это была гигиена. Нас выводили мыться и бриться, чтобы не было санитарии. Это было очень смешно. Изможденная, израненная, но с бритой киской. Лезвия были такие крошечные, что думать о чем-то другом кроме бритья было глупо.
По утрам мы шли, гремя цепями, по каменистой дороге, моя кожа с загаром, все равно облезала от палящего солнца. Я всегда была абсолютно голой. Работала в такую жару, носила камни по одному, было тяжело, ноги покрылись новыми шрамами, кожа огрубела, пальцы рук покрылись мозолями и свежими ранами, никто не выдавал перчаток. Следы от кандалов натирали, но боль от них стала незаметной, просто ноющей и я почти не обращала на это внимания. Секс был очень редким, после всего, что со мной происходило в тюрьме, я даже радовалась и давала с
Рыбное алиби 
webmaster@3iks.ru