убил же? Подруг у нее не было, с соседями она не общалась: они ненавидели Сашку и презирали его жену, словно та была его частью.
Тая продолжала готовить, стирать, и кротко, из-под красивых густых ресниц, косоглазо смотреть на Сашку.
Тот вёл себя как ни в чем не бывало.
Как-то вечером он снова пришел домой с друзьями.
Но в этот раз в компании была молодая девушка, которая, увидев поспешно уходящую к себе в кладовочку Таю, с порога пьяным голосом заявила:
— Оппа! Ни хуя себе! У вас тут уже есть одна шалава? Не предупредили... Я Лариска... А ты хто? Как, бля, мужиков делить будем?
Тая отвернулась и скрылась, не сказав ни слова. Лариска злобно рыгнула.
Через полчаса громкие разговоры и хохот стихли, и Тая приоткрыла дверь.
Она остолбенела, увидев, как на их кровати стоит раком абсолютно голая Лариска и сосет одному из алкашей. С другой стороны подкативший глаза Сашка имел активно подмахивающую подругу в зад.
Подруга, скосив глаза и увидев Тайку, выпустила изо рта вялый орган равнодушного мужика и радостно воскликнула:
— Сашка, твоя блядь припёрлась! Тайка, присоединяйся! Хотя... Нее... Сашку не отдам! У него стоит, и ебет он сладко... Не то, что этот пидор, - она толкнула ладонью член, по-прежнему безвольно качающийся перед ее лицом....
Таечка заперлась в кладовке и всю ночь слушала стоны, доносящиеся из комнаты.
Недели через две Лариска с мужиками снова пришла в Сашкину квартиру.
Она уже с Тайкой не разговаривала. Зато громко расхваливала Сашку и подливала ему раз за разом.
Затем Лариска и трое мужиков молча ворвались в кладовочку и выволокли Тайку в комнату. Гогоча, сорвали халат, трусики и лифчик, бросили брыкающуюся женщину на кровать.
Сашка лежал на полу, абсолютно пьяный.
Её насиловали всю ночь, по очереди, меняясь и одновременно. Лариска лежала рядом с ней на кровати и трезво ухмылялась, бесстрастно разглядывая, как Тайка корчится от боли, принимая в бывший только что девственным анус член очередного алкаша. А когда один из них подошел к Лариске, отпихнула его ногой и указала на Таечку:
— Тебе этой сучки мало, что ли...?
Они все ушли под утро. Тая не могла пошевелиться, только слезы текли из глаз, смотрящих в потолок. Лицо и грудь ее были покрыты подсохшей спермой. У нее не было ни физических, ни душевных сил двигаться.
Она пролежала так час.
И лишь услышав, как на кухонном диванчике заскрипел Сашка, просыпаясь с дикой головной болью, она с трудом встала и пошла в ванную. Вымылась, сжав губы и не издавая ни звука. Потом вошла на кухню и стала готовить Сашке завтрак. На вопрос, что случилось вчера, как обычно промолчала.
Сашка не настаивал...
***
В дом, где жили Сашка с Таечкой, я переехал примерно через месяц после ее третьего группового изнасилования.
Снимал квартиру на первом этаже.
Таечка жила на четвертом.
В тот день я зашел к соседке по лестничной площадке, Марии Тихоновне, разговорчивой старушке лет восьмидесяти. У нас за три недели моего проживания успели сложиться добрые отношения, она, к примеру, могла заглянуть ко мне с просьбой вкрутить перегоревшую в подъезде лампочку или помочь выбросить мусор.
А иногда мы просто беседовали, как в этот раз.
Мария Тихоновна откуда-то знала подробную информацию обо всех жильцах нашего подъезда, а то и всего дома.
Она и рассказала мне про Сашку и его жену.
— Марь Тихонна... - спросил я по окончанию рассказа. - А почему же Таечка просто не уйдет от этой скотины? Или в милицию не обратится?
— В милицию... - повторила она. - Но милиция уедет, а Сашка останется... Поди, пойми нас, женщин... - печально улыбнулась Мария Тихоновна. Она явно сопереживала Таечке. - Наверное, любит
выпускной 
webmaster@3iks.ru