зажмурился и сжался в комок в ожидании кары небесной. Однако ничего такого не произошло. Тонкие пальчики принялись гладить его шершавую ладонь и запястье. Робко и несмело он стал ласкать руку Милы в ответ.
— Вот видишь, я же говорила – ничего страшного не происходит. Это обижать нельзя, но ласкать ведь запретов не было...
С этими словами ангел медленно перенесла руку беса под подол туники, себе между ног, и с силой прижала к пылающей желанием ничем не прикрытой промежности. Импульс сладостной неги тотчас разлился по всему её телу, когда толстые и шершавые мужские пальцы наконец дотронулись до гладкой и влажной девичьей расщелины.
Всё ещё не веря своему счастью, поначалу осторожно и несмело, но с каждой секундой всё с большим интересом, Болт принялся исследовать чувственное ангельское естество, бередя его пальцами. Мила запрокинула голову, и прикрыла веки. Она шумно дышала и хватала приоткрытым ртом воздух, а проворные мужские персты настойчиво раздвигали податливые губки и проникали в её орошённую любовными соками нежно-розовую глубь.
Ещё никогда в своей жизни бес никого не ласкал. Тем более с таким неподдельным трепетом и вожделением. Его поражало и радовало, как безраздельно, самозабвенно и искренне ангел поддавалась его нежностям. И от этого ему хотелось доставлять ей ещё большее удовольствие.
Позабыв о стыде, миниатюрная девушка раздвинула свои маленькие белые ножки так широко, как только могла. Суча руками, она всё больше приподнимала край короткой туники, оголяя животик выше пупка. И вскоре из-под тонкой ткани показались две её очаровательные грудки.
Болт жадно пожирал взглядом эту восхитительную, пленяющую взгляд наготу. Бархатистое тепло, исходящее от оголённых прелестей, в сочетании с их непередаваемой первозданной нежностью и податливостью, сводило его с ума.
Ему вдруг безумно захотелось сейчас же окунуться с головой в этот безбрежный океан бесконечной нежности, безумной ласки и неземного блаженства. Наконец он решился познать пульсирующую от желания женственную плоть ангела, чтобы не только сполна насладиться ею самому, но и непременно подарить наслаждение в ответ.
Он резко вскочил и развернулся в прыжке, а в следующий миг снова опустился на Милу, теперь полностью покрыв её сверху. Ангел приподняла веки, расплылась в благостной улыбке и снова томно их опустила, не желая отпускать от себя далеко то сладостное забытьё, в которое уже погрузил её Болт.
Она ничуть не возражала, когда ощутила у себя между ног что-то горячее и упругое. И даже когда мужская твердь усилила напор и стала проникать внутрь её тела, это ничуть не испугало её. Напротив, неописуемый восторг и сладостные ощущения в каждой клеточке тела заставили её протяжно и восхищённо застонать.
Болт был очень осторожен. Он не хотел сделать Миле больно вовсе не из страха понести за это наказание, а совершенно искренне. Подобные эмоции он испытывал сейчас впервые. Его вторжение в трепетные девичьи недра было невероятно медленным, плавным, бережным, но всё равно неотвратимым. И вот его внушительное достоинство под восторженные девичьи всхлипы целиком погрузилось в ангельское лоно, растянув и заполнив его до отказа.
Мила тоже впервые в жизни ощущала так глубоко у себя внутри что-то инородное. Исполненный горячим желанием и звенящий от напряжения толстый мужской стержень проник в самую суть её естества и теперь, даже оставаясь почти неподвижным, чуть пульсируя, заставлял вздыхать, охать и тихонько завывать от откуда ни возьмись накатывающего неземного упоения.
И вот необхватное и длинное тёмно-коричневое бесовское дуло, целиком введённое в узенькую беленькую щелочку миниатюрной девочки-ангелочка, пришло в движение. Сначала медленно и едва заметно твёрдый ствол стал просто шевелиться у неё внутри, вызвав новую бурю эмоций. Постепенно эти шевеления переросли в плавные повторяющиеся скольжения. И каждое
Соседка по комнате и ванной (Полная версия) 