этого становилось еще жарче. Это было так неправдоподобно грязно.
Было уже почти одиннадцать часов, когда Эмма добралась до места, которого так ждала. По указанию сына Эмили повела дочь в лес, подальше от мужчин. Ее тайной целью было соблазнение.
— О... мой... Бог... Ох... Ох!
Текст на странице закончился как раз в тот момент, когда губы Эмили коснулись губ Саманты. Эмма попыталась перевернуть страницу, но она не переворачивалась. Она судорожно пыталась прочитать, что там дальше, но книга не поддавалась.
И тут произошло странное. Слова на странице таяли на глазах и образовывали новые слова. Прими проклятие Пенумбры. Она нахмурилась.
— Я не понимаю.
Слова снова изменились: Чтобы читать дальше, ты должна принять.
— О, это какая-то книга с фокусами.
Эмма почувствовала, как в ней шевельнулось что-то темное. Это был не дешевый трюк. Но ей было все равно, ей нужно было узнать, что будет дальше.
— Ладно, дурацкая книга, я согласна. Дай мне перевернуть страницу!
Книга засветилась красным светом. Эмма попробовала еще раз, и страница легко перевернулась. Однако вместо сюжета она обнаружила инструкции. Закончив читать, она отложила книгу, встала и пошла искать свою мать.
Сильви сидела на диване в подвале, пила вино и смотрела романтический фильм. Она налила еще вина в свой бокал. Она пила уже вторую бутылку. Когда Эмма села рядом с ней, Сильви слегка вскрикнула от неожиданности.
— Боже, Эмма. Ты меня напугала. Я думала, что ты спишь. — Ее слова были уже невнятными.
— В книге написано, что ты пьяна и тебе нужна компания. Папа не захотел устраивать твой еженедельный вечер свиданий, да?
Эмма приятно улыбнулась. Она знала, что "вечер свиданий" — это эвфемизм для родительской ночи секса.
— Я просто смотрю фильм и... что? — Сильви сузила глаза и посмотрела на дочь. — Что ты только что сказала? Что в книге написано?
— Думаю, для одного вечера тебе хватит. — Эмма забрала у матери бокал с вином и поставила его на журнальный столик.
— Я пила это.
Сильви нахмурилась, глядя на свою дочь. Но выражение ее лица сменилось удивленным удовольствием, когда Эмма нежно погладила ее по щеке. Ощущение чужого теплого прикосновения было настолько неожиданно прекрасным, что Сильви прижалась щекой к руке дочери и задрожала.
— Как хорошо... милая. Мы ведь были так близки, правда?
Пьяный разум матери пытался понять, почему другая рука дочери начала теребить ее животик через свитер.
— У меня были от тебя секреты, мама. Но я не хочу рассказывать тебе свои секреты. Я хочу показать тебе их. Хорошо?
Эмма наклонила свое лицо ближе к лицу матери. Их губы были в сантиметрах друг от друга. Она почувствовала тяжелый фруктовый аромат вина.
Даже в состоянии опьянения Сильви застыла, одервенев, когда губы ее дочери прижались к ее губам. Она попыталась отстраниться, но Эмма последовала за ней. Они боролись недолго, и в итоге Сильви оказалась на спине на диване, а Эмма — сверху. Когда Эмма стала настойчиво целовать ее, Сильви сдалась и позволила языку дочери исследовать ее рот. Комната закружилась вокруг нее, удовольствие нарастало. Сбивающие с толку эмоции сталкивались друг с другом. Это было прекрасно — быть желанной, но это был страшный грех — быть желанной собственной дочерью. Было так естественно, когда рука дочери проникла под свитер и ласкала грудь через лифчик, но было совершенно чуждо вступать в интимную близость с другой женщиной. Напор Эммы возбуждал давно запрятанные и ранее не открытые удовольствия, но ужас от того, что они делали, заставлял мышцы Сильви сжиматься и напрягаться.
— Ммммпфххххххх...
Эмма прижала мать к себе, крепко схватив ее за волосы. Другой рукой она стянула с неё лифчик
Ренэ и я 