единственным ребенком. У меня была отличная работа недалеко от Нью-Йорка, и я стремительно шел к успеху. Она посещала школу в городе. Мы не жили вместе, но никогда не проводили выходные порознь. Я все еще жил дома, среди большой семьи, и она вписалась в наш круг, как рука в перчатке. Мои родственники обожали ее, и, похоже, это чувство было взаимным.
Ее родители оплатили свадьбу и не возражали против того, что только с моей стороны было более 200 гостей. Большинство из них были родственниками. Мы сыграли свадьбу в нашем родном городе Бедентоне, поселке с населением менее трех тысяч человек, расположенном в двух шагах от границы штата Нью-Йорк и Коннектикута. Для посторонних это было странное местечко: полдюжины семей доминировали в городском пейзаже. Гостиниц здесь было немного, но мы были семьей, и все, у кого была свободная комната, открыто и радушно принимали наших гостей. Мама предоставила семье Бет наш дом на долгие выходные, а сама переехала к сестре вместе с Пегги.
Мы установили несколько огромных шатров, и дядя Патрик, или, возможно, я должен сказать отец Патрик, приехал из своей епархии на мысе и обвенчал нас перед семьей, друзьями и Богом. Нам постоянно напоминали, какой красивой парой мы были и как мне повезло. Бет никогда не оставляла это без внимания, настаивая на том, что именно ей повезло, ведь она получила не только лучшего мужчину на свете, но и всю замечательную семью. Легко понять, что у нее появилось много поклонников.
Она была потрясающей. Ошеломляющей. Я представляю, как сердце любого краснощекого мужчины учащалось, когда она оказывалась рядом. Некоторые мужчины могли бы нервничать из-за внимания, которое она привлекала к себе, непроизвольно, автоматически, просто будучи удивительной молодой женщиной, которой она была.
Но только не я. Я знал. Без сомнений. Бет не обращала внимания ни на кого, кроме меня. Ее лицо озаряло комнату, как только я входил. Мой кузен Фред ужасно дразнил ее. Когда я только приехал в Бедентон, они смеялись над моим акцентом. Фред прекрасно подражал мне. Как только появился Би-Би, он стал безжалостным. Он пробирался в комнату, где находилась Бет, и звал ее. Она поворачивалась, ее лицо озарялось, пока она не видела, кто это. Всем это казалось забавным, всем, кроме Бет. Когда она рассказала мне, я положил этому конец. Твердо.
Меня часто дразнили, что она оказывает на меня такое же влияние. Я никогда не отрицал этого. Теперь она была моей. Сейчас и навсегда. Я буду любить ее, заботиться о ней, защищать ее и поклоняться ей. Мне помогали мои родственники. В кругу семьи она была в безопасности, под защитой, с обожанием и по праву.
Вечеринка длилась два дня. Мы отложили медовый месяц на Ниагарском водопаде, чтобы провести это время в кругу семьи и друзей, которые приехали, чтобы быть с нами. Свадьбы настолько суматошны, что я мало что помню обо всем событии, кроме нашего первого танца, клятв и брачной ночи. Я помню, как вышел на сцену вместе с группой и спел для нее песню "Бет". Большую часть времени я был в оцепенении, но я никогда не забуду ее образ, сидящую на краю сцены, мою сестру, поправляющую платье моей новой жены, знакомое выражение обожания на прекрасном лице БиБи.
Помню, как я добрался до нашего номера, склонил ее над диваном, поднял свадебный шлейф и с неистовством понес ее туда, в свадебное платье. Мне отчаянно хотелось оказаться внутри нее. Она смеялась, борясь с материалом, который я набросил ей на голову. Бет даже смеялась, что Пегги, ее подружка невесты, легла на
Липкая история 