чем эта роскошная «игрушка» – тогда, выбирая вместе с Эбби по каталогу этого «папочку», она солгала дочери. Но обманывать саму себя было бессмысленно – то, что она сейчас держала в руках, в точности имело тот самый размер...
Член, ставший первым в её жизни. Именно его она впервые взяла в рот, и именно его сперму она впервые попробовала на вкус... Именно он сделал её женщиной... Именно он под её стоны и слёзы вошёл в попочку, сделав её своей...
Член деда.
Синтия опустилась на колени и закрепила упруго качнувшийся фаллос на полу. Потом быстро оседлала его и, ухватившись, медленно, с наслаждением насадилась истекающей щёлкой.
– О-о-о, дедушка... какой же ты большой! – простонала она, стискивая груди и размеренно, не спеша насаживаясь на упругую «плоть».
Да-а, вот так, медленно... Именно так он любил «делать» её и мамочку... Не спеша, размеренно, пока она не начинала кончать на его толстенном стволе... Да, именно так! После школы, не спеша, прямо на обеденном столе... И потом, когда она сосала папин член и член брата... И потом, когда она приезжала из колледжа на каникулы. О-о-о, тогда она была готова не слезать с этих чудесных больших членов! И дед, и папочка, и Джейк – её мужчины, сильные, умелые, заботливые мужчины...
Оттопырив зад, стискивая пальцами торчащие от возбуждения соски, Синтия размеренно насаживалась на уже мокрый от соков фаллос, распирающий до предела её щёлочку.
– Да-а-а, папочка... ещё... какой ты..., – хрипло стонала она, не в силах сдерживаться. Чёрт возьми, как же это хорошо! Её задница выписала «восьмёрку», и упругий силикон внутри коснулся потаённых мест, заставив Синтию откинуть голову и застонать. Да, вот так, ещё... Папа так любил, когда она сидела верхом делала это попкой...
В щель между дверью и косяков протиснулась морда Чарли. Пёс с любопытством рассматривал старшую хозяйку, сидящую на полу. Только почему она стонет и так странно двигается? Обоняние подсказало, что женщина перед ним пахнет так же, как и молодая хозяйка, когда готова к случке и зовёт его. Уже четыре дня прошло, а молодая хозяйка ни разу не произнесла такой знакомой команды! Так, может, быть...
Синтия, тяжело дыша, совершенно обессилев, лежала на полу, с высоко задранной попкой. «Папочка», весь мокрый, ещё покачивался. Совершенно неожиданно влажный и шершавый язык широко прошёлся по приоткрытой, истекающей влагой щёлочке. Синтия взвизгнула от неожиданности и подскочила, но язык всё же успел пройтись второй раз по её дырочке.
– Чарли, засранец! – Синтия развернулась и возмущённо уставилась на пса, который, высунув язык, весело смотрел на неё, – Ты меня напу... О-о-ой, что ты делаешь?!
Не обращая внимания на её окрик, пёс деловито сунул нос между её раздвинутых ног и снова прошёлся широким языком по промежности.
– Наглец! – Синтия со смехом отпихнула его морду, – Дамский угодник!
Пёс снова толкнул её руку носом и лизнул. Синтия протяжно охнула – язык Чарли прошёлся точно между нежными губками, основательно зацепив клитор. Жаркая волна пробежала по телу Синтии.
– Чарли, ты... Что ты делаешь? – Синтия слабеющей рукой снова попыталась отпихнуть настырную морду собаки, – Я же... О-о-ох, ты... ты нахал... нагле-ец...
Язык пса раз за разом проходился между ног, вызывая волны возбуждающего жара во всём теле. Это совершенно не походило на то, как это делал Кевин – жёстче, грубее, но странно возбуждающе. Опершись на локти, Синтия откинула голову, раздвинув ноги, предоставив языку Чарли свободу. Пёс тут же с удовольствием принялся за любимое занятие. Чавкающие звуки в комнате быстро смешались с оханьем Синтии.
– Боже... Чарли... прошу тебя... не надо..., – бормотала она,
Табу на Белой воде (Полная версия) 