несколько минут он развязал ее. Он не мог прочитать ее эмоции. Она посмотрела на сына, взяла его лицо в свои руки и сказала: «Я знаю, что это не твоя вина, мы не будем больше об этом говорить». Она достала из ящика ночную рубашку и пошла в ванную. Когда она ушла, он увидел, как его сперма стекает по бедру его матери.
Джимми надел трусы, пошел на кухню и услышал, как работает душ. Он нервно ждал. Он подошел к двери ванной и подумал, что слышит всхлипывание Дженис. «Мама, с тобой все в порядке»?
«Я в порядке, дорогая, я выйду через минуту».
Когда она вышла, ее темные волосы были зачесаны назад. На ее теле и красивом лице все еще оставались капельки влаги. На ней была нейлоновая ночная рубашка цвета Bridal White, заканчивавшаяся выше колен. Он мог лишь различить темные круги на ее сосках и пятно между ее ног. Она выглядела такой молодой и уязвимой, и грустная улыбка на ее лице почти разбила ему сердце.
«Мама, пожалуйста, приди и поговори со мной. Мне жаль, если ты считаешь, что мы сделали неправильно, но мы не можем поверить, что этого не произошло».
«Пожалуйста, Джимми… нам не обязательно… мы…» Прежде чем она успела закончить, он взял ее за руку и повел к стулу. Он усадил ее и придвинул стул как можно ближе к ней. Он взял ее руки в свои. Она запомнила его мускулистую грудь и руки и посмотрела вниз.
«Мама, это была лучшая ночь в моей жизни, и я не могу просто забыть об этом. Я нужен тебе так же, как ты нужен мне?»
«Конечно, ты мне нужен, ты мой…» Он остановил ее.
«Нет, мама, я имею в виду, нужно ли тебе, чтобы я был в тебе. Тебе нужно, чтобы я занимался с тобой любовью?» Она сидела молча, опустив глаза.
«Мама, я не позволю тебе встать с этого стула, пока ты не поговоришь со мной. Мне все равно, сколько времени это займет». Она сидела так, как ему показалось вечностью, и, наконец, глубоко вздохнула и подняла глаза. Казалось, она была на грани слез и тяжело сглотнула.
«Мама, просто скажи мне, что ты чувствовала раньше, что ты чувствуешь сейчас».
«Хорошо… мне… мне это нравилось. Мне нравилось, когда во мне был твой большой член… Я никогда не была такой мокрой и никогда не кончала так. Ты наполнил меня, и я почувствовала, что нашла то, чего так долго не хватало». Пока она говорила, он взял ее грудь в руку. «Сейчас я чувствую твою руку на себе и боюсь… потому что я никогда не захочу, чтобы ты остановился».
«Мама, я развязал настоящие ленты с твоих рук и ног, теперь тебе предстоит развязать те ленты, которые привязывают тебя к тому, что думают другие люди. Мы не можем выбросить любовь, которая нужна нам обоим».
«Иди ко мне, мама», - сказал он, открывая ей свои объятия. Глаза его матери наполнились слезами, и она подошла к нему со смешанным плачем и смехом, говорящим «Да».
Дженис оседлала сына, пока они целовались. Она ела его губы, рот и язык, как будто умирала от голода. Одна из его рук залезла под нейлон и приподняла ее грудь. Другая рука потянулась сзади, и он сунул палец ей в задницу. Они целовались поцелуем новых возлюбленных. Его член болел, потому что она прижималась к нему. Его член болел, потому что он так сильно хотел ее. Он слегка приподнял ее и стянул трусы. Дженис направила в себя его член.
Джимми вздохнул, когда его член нашел свое убежище. Он
Отчаянные меры 
webmaster@3iks.ru