было, как она могла позволить ему это сделать, как приятно, что он хотел прикоснуться к ней, какая мать позволяет своему сыну ласкать ее грудь, когда она может остановить его»? Дженис замерла; он возвращался.
Ее глаза оставались закрытыми, когда он тихо вернулся. Она услышала, как он расстегнул молнию на штанах. Ее грудь снова оказалась в его руке; на этот раз потверже. Он тяжело дышал, и она открыла глаза ровно настолько, чтобы смотреть сквозь длинные ресницы в тусклый свет. Он бы все равно не увидел. Его глаза были закрыты, когда он потирал себя, пока его ладонь скользила по ее затвердевшим соскам. Она посмотрела на большой член так близко к ее лицу. Она чувствовала запах его тепла. «Боже мой, - подумала она, - неужели он изнасилует меня? Почувствую ли я горячую сперму моего сына на своих сиськах или лице»? Непроизвольный звук вырвался из ее горла, он остановился и ушел.
Ни один из них не спал хорошо той ночью, и каждый из них мастурбировал, думая о другом.Мысли обоих при пробуждении были о том, как сын трахает свою мать.
За завтраком Дженис поцеловала его в губы, а не в щеку. Это был быстрый поцелуй, но другой, и через его тело прошла дрожь. Они легко разговаривали, и он пошел на занятия, но компьютеры были последней вещью, о которой он думал. Когда он пришел домой, Дженис приготовила ужин и уже была накрашена. «По какому случаю, мама?»
«Должен ли у матери быть повод приготовить сыну ужин?» Они оба засмеялись, потому что ответ был «да». Они уже давно ели вне дома или заказывали еду.
«Все равно ты очень хорошо выглядишь, мама». Макияж сделал ее глаза эффектными, а платье с глубоким вырезом в полной мере подчеркнуло ее грудь. Он не мог перестать думать о том, как сильно он хотел ее, и вино подогревало его чувства. Дженис выпила намного больше, чем он, и была взволнована.
Затем Джим совершил самый смелый поступок, который он когда-либо делал в своей жизни. Он начал говорить с матерью о том, что он чувствует. «Мама, может ли сын так сильно любить свою мать, что будет с ней что-нибудь делать»?
Дженис стала настороженной и широко раскрыла глаза. "Что ты имеешь в виду, Джимми, против ее воли?"
«Ну, нет, но если бы он захотел прикоснуться к ней или что-то в этом роде».
«Джимми, у всех нас есть желания, и в определенном возрасте, таком как твой, они могут быть очень сильными. В этом нет ничего плохого, но мать должна быть сильнее и никогда не позволит своему сыну что-то с ней делать, если он ее не принудит».
«Что это значит?» он задавался вопросом. Она просто пьяна и ничего не понимает, или она говорит…? Он не решил, что она имеет в виду. Они пили всю ночь.
Когда она небрежно поцеловала его на прощание, он позволил своей руке скользнуть к верхней части ее задницы. Она улыбнулась и повернулась, чтобы пойти в свою спальню. Когда он пришел через полчаса, она лежала обнаженная на животе и, казалось, спала. Она чувствовала, как он привязывает ей руки широкой лентой к медному изголовью кровати. Когда ее ноги раздвинулись, когда он привязал ее лодыжки к более тонким медным стержням в изножье кровати, она промокла: не просто мокрая, а вязкая. Он положил руку на задницу матери и проследил изгиб от ее талии до бедра. Дженис «проснулась».
«Джимми, что ты делаешь? Почему я связана?»
Сначала он не ответил; он остановился, затем глубоко вздохнул и выдохнул. Он положил руку между ног матери и держал ее
Четвероногий любовник 
webmaster@3iks.ru