Лиза просто сидела и качала головой, слезы текли по ее лицу.
Я опустился в кресло:
— Все, что я считал правдой о тебе и наших отношениях - все разрушено. Все, чему, как мне казалось, я научился за последние шесть лет, всего за шесть дней было разоблачено, как ложь! Либо ты была невероятно умна, либо я был невероятно глуп, — сказал я с отвращением.
Я подозревал, что знаю, какой вариант.
Я покачал головой и сел прямо.
— Лиза, ты сделала выбор, но мы все столкнемся с последствиями - ты, я и Мэдди. Но ты была слишком занята заботой о себе, чтобы думать о нас, не так ли? Все было только о тебе.
— Нет, нет, все было не так, — хныкала Лиза.
— Лиза, я не знаю, кто ты. Я все еще люблю женщину, на которой, как мне казалось, я женился. — Я покачал головой. — Но, может быть, она существовала только в моем воображении. Я точно не люблю ту женщину, которой ты стала.
Несколько минут мы сидели молча, пока я собирался с мыслями и набирался смелости, чтобы сказать то, что хотел сказать дальше.
— Я намерен подать на развод. Я проконсультировался с адвокатом. Проблем с разделом имущества и алиментами быть не должно. Я намерен подать на совместную опеку. Если ты будешь оспаривать это, я выложу на всеобщее обозрение все, что ты делала последние шесть лет. По крайней мере, ты доказала, что не подходишь в качестве примера для подражания нашей дочери.
Лиза рухнула в кресло и заплакала. Я просто сидел и смотрел на стену, погрузившись в свои собственные мысли, размышляя о последних шести годах. Куда мы теперь движемся и как все изменится? Я слишком долго находился в своей зоне комфорта. И забыл первый урок жизни: ничто не остается неизменным.
Я ждал, пока Лиза возьмет себя в руки. Наконец ее плач затих, и я посмотрел на нее:
— Лиза, это может произойти одним из двух способов.
Она подняла на меня глаза в отчаянии.
— Я могу сегодня вечером выйти за дверь и попросить родителей разрешить мне некоторое время пожить у них. Конечно, мне придется все им рассказать. А завтра, кому-то из нас придется сказать Мэдди, что я здесь больше не живу.
Лиза вздрогнула, когда я это сказал.
— Другой вариант - подождать до праздников. До Рождества осталось три недели. Мы можем устроить нашей дочери настолько нормальное Рождество, насколько это возможно. Это даст нам время подготовить ее к тому, что должно произойти. И мы можем попытаться скрыть это от твоей и моей семьи до Нового года.
Я увидел, как в глазах Лизы появилась надежда. Я понял, что она думает, что если она сможет отсрочить мой отъезд, то все может случиться. Я решил пока не разубеждать ее в этом.
— Пожалуйста, останься, Алан. Я не хочу, чтобы ты уезжал!
— Это решение уже принято. Вопрос только в том, когда.
Лиза отвернулась от меня и прошептала:
— Пожалуйста, пожалуйста, давай подождем до праздников.
После этого решения, у меня во рту появился неприятный привкус и непреодолимое желание уехать. Я не хотел больше смотреть на нее и уж точно не хотел с ней разговаривать.
Я резко встал:
— Ну что ж, решено. Я ухожу. Меня не будет дома до позднего вечера.
Не оглядываясь, я подошел к шкафу, взял пальто и вышел за дверь.
Я поехал в торговый центр и некоторое время бродил по нему. Потом я зашел в кинотеатр, чтобы скоротать несколько часов и занять свои мысли. Когда все закончилось, я не мог сказать, что я смотрел. Я
Предательский прощальный подарок 