свободной рукой. Эта пухлая подушка, этот полуметровый квадрат, это всё что отделяло меня от обнажённой улыбающейся мамы.
Хотел сказать ей что ни будь отстранённое, чтобы убрать стеснение, но она сама начала говорить.
— - Ты был прав. -- Она сидела, по-турецки сложив ноги. Подушку держала ромбом, тем самым полностью прикрывая свои интимные места. -- Мне надо выговориться, как можно быстрее иначе я буду съедать саму себя изнутри и тебя мучить. Буду на тебе срываться и психовать по пустякам.
Глубоко вдохнув, она медленно выдохнула и продолжила:
— - Так что давай продолжим, -- уверенно сказала она и отхлебнула коньяка. -- Не обращай внимания на то что я голая, представим, что мы сидим в сауне или на нудистском пляже.
— - Ладно, уговорила! -- рассмеялся я чтобы хоть как-то нивелировать собственную неловкость и схохмил: -- В карты на раздевание играть не будем.
Комната наполнилась грудным, нежным маминым смехом в то время как на улице небо затягивали облака. По всему выходило что сейчас зарядит дождь и, возможно, на долго.
— - Мы с тобой откровенно поговорили и выяснили что отец не хотел снимать домашнее видео, в то время как ты, наоборот, считаешь в таких штуках нет ничего плохого. -- Я намеренно утрировал проблему, чтобы она захотела объяснить мне более подробно. -- Давай попробуем разобраться, что ещё тебя раздражало в отце или не устраивало?
— Ну... — замялась мать, — понимаешь... мне сложно так откровенно тебе в этом признаваться.
Она отхлебнула из бокала и я заметил что она становится более нетрезвой. Она у же не так крепко прижимала к себе подушку и иногда я видел её правую грудь почти целиком.
— - Ты хотела выговориться, -- напомнил я ей. -- А я уже не маленький, так что говори откровенно, иначе ничего не получится.
— - Да поняла я, -- хихикнув, махнула она рукой. -- Просто подбираю слова. Не так то просто, знаешь ли, признаваться в своей испорченности.
— - Ты меня не удивишь. -- ответил я уверенно. -- Скорее я тебя шокирую. Поверь я такого навидался на практике в психушке, что ого-го!
— - Ну да, точно... -- неожиданно согласилась она. -- Вы же там всяких психов изучаете и извращения разные, наверное.
— - Всякое бывает, -- кивнул я, -- продолжай!
— - Ладно! -- Мама задумчиво уставилась в потолок на несколько секунд и решительно выдала: -- Я, например, хотела попробовать в постели всякие игры. БДСМ с кожаными чулками, знаешь. Может мне и не понравилось бы. Скорее всего... Но ведь не узнаешь, не попробовав, верно. Ну и в целом, хотелось больше от него внимания не только в быту.
Она говорила немного сбивчиво, остервенело сжимая подушку, будто душила виновницу своих несчастий.
— - А в постели, -- продолжала она, -- мне не хватало его настоящего. Я будто занималась сексом с холодным фалоиммитатором. Да ещё и по расписанию, представляешь, как медицинские процедуры какие-то. Два раза в неделю вечером в десять часов и один раз в воскресенье утром. Ужас! А если я отказывалась, так он только был рад этому, что ему не надо прикасаться ко мне. Я это чувствовала как и всякая женщина. Я чувствовала, что он не хочет меня!
Она замолчала и заплакала.
— - Сказать ему все напрямую я не могла, -- всхлипывая и утирая слезы, произнесла она. -- Как-то вот не получалось откровенно поговорить. Он всегда избегал прямых разговоров, либо смотрел на меня как на тупую шлюху, пока я пыталась до него достучаться.
Я же не требовала от него секса целыми сутками, чтобы он
Мир и жвачка! 