Помню, как я в очередной раз был в спортивном лагере-интернате, куда меня сбагрили родители. Хотя, к спорту у меня не было никаких способностей и наклонностей. Но парень я был крепкий, школу заканчивал.
Во всём этом ебучем лагере мне нравилось только одно место - это столовая и кухня. Поварихой здесь работала тётя Даша, полная румяная женщина несколько за сорок. На раздаче я часто ловил её сочувствующий взгляд.
— Какой же ты худой, Серёженька! - вздыхала она, наливая мне в железную тарелку супа до самых краёв.
Я отвечал ей улыбкой и благодарным взглядом.
Как-то вечером мы пятеро с пацанами, пошептавшись, прокрались на кухню, предполагая поживиться остатками ужина. Жрать мы хотели постоянно, чего там говорить. Как стая голодных крыс, мы гремели крышками котлов, когда внезапно появилась разбуженная заспанная тётя Даша.
— Садитесь, архаровцы, я вам насыплю. Каша ещё осталась и компот. Бедняжки, - вздохнула она.
Её щедрые полные руки одарили нас пищей, насыщая наши желудки, и мы благодарно целовали эти руки, сладкие от компота, и мы, лишённые материнской ласки, жались к пышному и доброму женскому телу. Так и получилось, что оргия насыщения превратилась в оргию похоти. Тело тёти Даши влекло к себе тёплой добротой, податливой щедростью потакания нам. Тёплый летний вечер стал душным, когда под тяжёлый стук наших сердец, мы обступили тётю Дашу, облепили её, прикасаясь к ней всё более смело, настойчиво, жадно.
— Бедные мальчики! - поощрил нас её глубокий тёплый голос.
В столовой на раздаче тётя Даша не раз ловила наши голодные взгляды на тёмной влекущей расщелине её полных аппетитных грудей, и мы чувствовали, что она готова накормить ими нас тоже, и вот сейчас кто-то, самый смелый, что уже прижался к ним, полуобнажённым титям тёти Даши и, задыхаясь, от желания, уже мял их через одежду, ощущая тяжёлую возбуждающую упругость. А тёплые мягкие руки Даши по-матерински прижимают к себе стриженную вихрастую голову счастливого пацана. Этот счастливец - Витька. Он тискает повариху, сопит, и его ошеломлённое "Ах!" перекрывает наше совместное восхищённо-завистливое "Ооо!", когда ласковая опытная рука тёти Даши ныряет вниз, отжимает резинки треников и трусов, и торчащий в неконтролируемом возбуждении член пацана оказывается в её полной руке, скользя пальчиками вверх и вниз по горячему возбуждённому стволу. Сразу несколько рук метнулось к тёте Даше, затрещал под напором её фланелевый халатик.
— Подождите мальчики, - выдохнула тётя Даша - я сама, вы всю одежду порвёте...
Мы расступились, и халат пролетел над нашими головами. Широко раскрыв глаза, мы голодным взглядом пожирали бельё тёти Даши. Метнувшись первым, на ходу спуская штаны, я, охнув, прижался вздыбленным членом к тонкой деликатной ткани доступных только в мечтах женских трусиков, готовых лопнуть под натяжением полных упругих ягодиц. Гладкий шёлк ласкал мошонку, когда я прижался к поварихе, к влекущей раздвоенности её задницы. О, эта влекущая тайна женского тела! Вдыхая запах её волос, я бесстыдно, жадно, просунул руку за эластичную границу трусиков, там где гладкий шёлк кожи живота сменяет жёсткая щёточка завитков волос потаённого сокровища. Мои пальцы нащупывают тёплую податливую раздвоенность половых губ, когда трусики тёти Даши грубо сдёргиваются вниз, а там внизу протискивается губастая рожа Коляна. Тётя Даша поднимает вверх ногу, отводя колено, и я ловлю её, когда она теряет равновесие, потому что счастливец Колян первым завладевает её естеством, горячо пыхтя и мумляя языком в сладком местечке поварихи.
Болтается на её шее так и не снятый лифчик, терзают сосок Витькины губы, держат, мнут его руки тяжёлую титю. Обнажённый Вадька пристраивается сбоку, завладевает левой грудью, впивается радостно,
Моя Марина 
webmaster@3iks.ru