поставил её. На экране Таня и Дима танцевали облачёнными в дымку прозрачных костюмов и у Серёги заметно взбугрились джинсы. Когда же дошло до танцев голыми, он вообще еле мог усидеть. Я остановил запись до начала танинного общения с партнёром по танцам и музыкантами лёжа на столе с задранными ногами, и убрал кассету обратно в стол, пояснив, что вода стихла в душе. Сергей сидел краснющий, и не знал, как реагировать. Вид танцующей голой сестры его основательно зацепил. Он только одно смог сказать:
— А с кем она танцует?
— Тоже, танцор. Их за деньги пригласили выступить под запись, в уединённом месте для местного богатея.
— Это он сто восемьдесят заплатил?
— Да. Всё, сестре меня продашь – прибью на месте! Ничего не смотрели. Усёк?
— Усёк, конечно, я же не идиот! Извини, с моей стороны наглость об этом просить, ты бы мог мне переписать танцы?
Смущённый Сергей неожиданно для меня поднял взгляд и посмотрел прямо в глаза. Очевидно, что желание лицезреть обнажённую сестру сделалось столь сильным, что в парне проявилась смелость.
— Никто не увидит – добавил он.
Я верил ему – если парень так сходит по ней с ума, то показывать кому-то не станет.
— Я подумаю. Немного неловко как-то – мне на самом деле, было стыдно за спиной у жены скопировать просимое, несмотря на странное возбуждение от возможности стать свидетелем их близости, видимо, оно ещё не затмило остатки благоразумия и порядочности.
Сергей поспешил к выходу. Сестра, выйдя из ванной комнаты в махровом банном халате, чмокнула братика в щёку, на прощание, и Сергей отчалил домой.
8
Удивительно, но после ухода брата Таня молча прошла в спальную. Хоть и была она возбуждена, но близости со мной не пожелала. Она всем телом настроилась на другого, и я, поняв это, не стал приставать к ней.
На следующий день задумался. Внутри подзуживало желание закатать на кассету Сергею танцы Татьяны, но что-то не давало, и я, отложив решение этого вопроса, начал переписывать порнуху.
Жена зашла в комнату, и, увидев то, на что я трачу свой выходной, вспомнила вчерашнее, потому с недовольством высказала:
— Ну ты вчера сказанул! Сравнил меня с какой-то шлюхой! Не стыдно?
— Тань, не кипятись! Парень запал на тебя, а та, своим низом действительно похожа на тебя!
— Ага, ты ему ещё с той кассеты перепиши, как я голая танцую, чтобы на меня любовался, сравнивая, пока не осмелится, насмотревшись, наброситься!
Попытка жены пристыдить, вызвала у меня обратную реакцию, раздражения: сама в шаге от того, чтобы ему дать, а мне – про моральные принципы талдычит!
— Ну, если ты так хочешь, могу ему и твои танцы переписать – с издёвкой ответил я.
— Делай, что хочешь! Я поехала на рынок – обиженно фыркнула жена и вышла, хлопнув дверью. Её раздражение было понятным – обычная неудовлетворённость.
Ах, так – подумал я – возьму, и запишу – сама предложила! И тут же меня осенила новая мысль, о том, что жена, возможно, в тайне, сама хочет, чтобы брат увидел её танцующей голышом, просто прямо не могла признаться мне в этом, и таким образом высказала своё пожелание, провоцируя.
Плёнка уже дописывалась, когда жена вернулась. Она улыбалась и находилась во вполне благодушном настроении – сумки её нёс братик Серёжа.
— А мы на рынке встретились, представляешь!
— Привет, Александр!
Они прошли на кухню, неся сумки, а я ожидал окончания фрагмента, и остановил запись на самом интересном моменте, когда Дима уже начал недвусмысленное движение вперёд мужской плотью по направлению к партнёрше.
Смотав записи в начало кассет, я направился на кухню, и тут же отступил в