я не горю желанием ложиться под этого козла. Так в итоге и не придя к согласию, решаем просто испытать удачу, и играем в “камень-ножницы-бумага”. Соревнуемся три раунда, в двух из которых победу одерживает моя лже-сестра. Начинаю было отнекиваться, но Эшли напоминает, что уговор есть уговор, и что я сама согласилась сыграть в “камень-ножницы-бумага”.
Вместе с тем подруга говорит, что есть и более надёжная альтернатива. Можно дать шантажисту то, чего он хочет, а затем убить, порвать на себе одежду, и начать громко звать на помощь. Прибежавшему или прибежавшим объяснить, что просто защищалась от насильника, и случайно прикончила негодяя. На мой вопрос, почему бы не сделать всё-то же самое, не доводя до секса, Эшли возражает, говоря, что это нужно для большей убедительности, ведь Марк или Клэр наверняка захотят проверить, как далеко успел зайти покойник, прежде чем отправиться на тот свет. Объяснив свой план, подружка прячет под подушку небольшой нож, и советует бить точно в шею.
Только она это говорит, раздаётся стук в дверь. Ожидаемо, это оказывается блондин.
— Ну что, определились? – спрашивает он с ходу, не став ходить вокруг да около.
— Определились, - отвечаю упавшим голосом.
— И?
— Развлекайтесь, голубки.
Сказав это, Эшли хлопает парня по плечу, и выходит из каюты, оставляя нас одних. Хотя меня ещё не трахнули, я уже чувствовала себя шлюхой. Буквально всё во мне протестует против того, чтобы раздвинуть ноги перед этим козлом. Хотя дело тут, скорее, во мне, а не в нём.
В своё время на нашу группу, состоящая всего из пяти человек, напала банда жестоких отморозков. Я тогда была ещё совсем ребёнком. Старшего брата убили, а чуть позже прикончили и мать. Но сначала её пустили по кругу. Та же участь постигла бы и меня. Мне тогда было всего десять лет, но подонков это точно бы не остановило. Пока самого близкого мне человека жестоко насиловали, я лежала между двумя мёртвыми парнями из нашей группы, измазав лицо и одежду их кровью. Притворившись мёртвой, я боялась лишний раз пошевелиться, чтобы не выдать себя. Но я всё видела и слышала. Настолько это было ужасно и отвратительно, что трудно передать словами. Та ужасная сцена надолго запечатлелась в моей памяти. При мысли о том, что что-то подобное когда-нибудь случится и со мной, мне становилось хреново. Подозреваю, что именно тот инцидент и сказался на моей ориентации, ведь до этого я на девчонок не заглядывалась. В моём понимании любой мужик ассоциировался с болью и жестокостью. Умом я понимала, что нормальные парни существуют, но поделать с собой ничего не могла.
Плевать мне, как тебя зовут. Какого хрена ты припёрся на тот же корабль, что и мы? Получше места не нашёл?
— Кстати, как вы договорились? Жребий бросили? – интересуется Дэвид.
— Тебе-то какое дело? – огрызаюсь в ответ.
— Никакого. Просто любопытно.
— Раз такой любопытный, то тебе следует кое-что знать. Мне нравятся исключительно девчонки, - сообщаю о своих предпочтениях, и надеюсь, что это хоть немного охладит его пыл.
— Мне тоже, - спокойно отвечает Дэвид.
— А парней у меня никогда не было.
— Да у нас с тобой много общего, малышка. Потому что у меня их тоже не было. И, надеюсь, не будет. Если кому-то вдруг придёт в голову покуситься на мой зад, я ему член оторву, и в глотку засуну.
Оторви лучше себе, козёл! Но вместо этого блондин говорит мне поднять руки, и как только я это делаю, начинает торопливо меня ощупывать. Видимо, проверяет на наличие посторонних предметов. Ничего
Очевидное, но вероятное. (часть 3). Язык без костей 