Тридцативосьмилетняя женщина с роскошным телом заключила упругие атрибуты своей женственности в кожаный корсаж, который сидел настолько тесно, что ее грушевидной формы попка, обтянутая длинной черной кожаной юбкой, выглядела просто фантастично. Еще она надела чулки в мелкую сетку, которые оставляли промежность открытой, и ее влагалище прикрывали только шелковые трусики-танго. Пышные груди Коры провокационно выглядывали из корсажа, едва не разрывая шнуровку бюстгальтера, который был мал, по меньшей мере, на два размера.
Ее агрессивный макияж усиливал впечатление, что бывшая еще вчера порядочной деловой женщиной она превратилась в похотливую самку, а длинные ногти, которые Кора покрыла черным металлически блестящим лаком, делали ее похожей на хищного зверя. Упершись руками в бедра, она в красных туфлях на очень высоком каблуке стояла в прихожей и с нетерпением ожидала реакции сына.
Стефан был просто поражен тем, как выглядела его мать, и с восхищенным видом шагнул ей навстречу. Он мягко обхватил ее тугие ягодицы и прижал нежное тело матери к своей мускулистой груди. Кора тихо охнула, и когда ее полные губы прижались к губам сына, и их языки переплелись, Стефан застонал в ответ, направив этот стон страсти вглубь открытого рта своей возлюбленной матери.
И еще не успев прикоснуться к паху Стефана, Кора уже знала, что ее сын возбужден. Настолько возбужден, что уже начал испытывать боль, и она была этому причиной. От этой мысли по ее телу пробежала приятная дрожь, и Кора одним быстрым движением расстегнула молнию на ширинке Стефана. Ее рука нащупала пульсирующий член сына, и вытащила его на спасительную свободу.
– Неважно, что произойдет этим вечером, мой любимый! – прошептала Кора на ухо опьяненному любовью юноше. – Мама всегда будет твоей! Пусть мне и придется разделить тебя с другими. Мне все равно, и пока я вижу твою любовь ко мне, пока ты даришь мне свой любовный сок, я принадлежу тебе! – и несколько раз пройдясь рукой вверх и вниз по подрагивающему стволу, она вытащила из узкого отверстия ширинки на джинсах сына его переполненную мошонку.
– Господи... Мама, я люблю тебя! – преданно выкрикнул Стефан, когда мать опустилась перед ним на колени, и, обхватив своими накрашенными черной помадой губами его твердый любовный жезл, до самого основания вобрала его в рот. В этот момент бьющая через край похоть волной хлынула на них, и знание, что она, подарившая ему жизнь, теперь требовала за это дань, и пила любовный сок из его чресл, едва не лишило Стефана рассудка.
Зарывшись пальцами в короткие платиновые волосы Коры, Стефан крепко сжал ее голову и начал трахать теплый и влажный рот матери своим твердым фаллосом, забыв про нежность, почти грубо, и от этих порывистых движений одержимого страстью и потерявшего над собой контроль юноши Кора несколько раз с большим трудом сдержала рвоту, когда толстая головка члена задевала маленький язычок, закрывающий ее пищевод.
Слюна Коры, смешанная с обильной смазкой Стефана, длинными вязкими нитями вытекала из уголков рта прекрасной женщины, и вскоре покрыла округлости ее рвущейся из корсажа груди мокрой блестящей пленкой. Одной рукой удерживая яички сына, а другой нервно натирая свою кнопку удовольствия, Кора на каждый толчок отзывалась полным наслаждения стоном, требовательно заглядывая в одурманенные глаза сына, который восхищенно смотрел на нее.
– Сделай же это! Дай мне его! Дай мамочке свое горячее семя! Мама хочет попробовать тебя на вкус и выпить твой сок! Будь хорошим мальчиком и кончи мамочке в рот!! – закричала Кора, когда Стефан вытащил свой член из ее рта, и женщина поняла, что он уже готов кончить. Она пощекотала его
Свинг. Продолжение. 