мило! Это для меня? – улыбнувшись, спросила она, поднялась на ноги и приняла красивые цветы из рук кивнувшего Стефана.
– За это я теперь выполню любое твое желание! – добавила женщина и, глубоко вдохнув нежный аромат роз, спросила, – Ты не хочешь трахнуть своим прекрасным твердым членом большую молочную грудь мамочки?
– Да, пожалуйста!!! – воскликнул Стефан почти умоляюще, и его мать, соблазнительно зажав в зубах вытащенную из букета темно-красную розу, приняла нужно положение. Стефан молниеносно выбрался из штанов и бросил куртку на письменный стол. А Кора уже стояла на коленях на черном ковровом покрытии и, издавая тихие стоны, размазывала по своей зрелой груди вытекшую из ее рта смазку собственного сына.
Стефан шагнул к ней и, тяжело дыша, втолкнул свой пульсирующий член между полушарий груди своей возлюбленной матери, которые она непристойно подставила ему. Они не произнесли ни слова, но осознание того, насколько низко они пали в своих аморальных поступках, заставляло мать и сына содрогаться от похоти, и только глубокие полные страсти стоны вырывались из их сомкнутых губ.
Неспешно, словно в замедленной съемке, Стефан начал двигать тазом вперед и назад. Ему показалось, что его напряженный до боли фаллос скользит между двух мягких как бархат покрытых скользкой влагой подушек, потому что Кора обеими руками прижала друг к другу свои блестящие груди, чтобы доставить сыну максимально острые ощущения. При этом из ее дерзко торчащих сосков ключом били остатки молока, обеспечивая постоянный приток смазки к движущемуся в складках ее груди члену.
Пот со Стефана бежал ручьем, и промокшая вскоре футболка прилипла к его мускулистому телу. Вместе мать и сын представляли собой извращенную картину безудержного экстаза и необузданной страсти, однако красная роза, которая по-прежнему была зажата в белоснежных зубах Коры, удивительно невинным образом символизировала их подлинную любовь, возможную лишь между людьми, которых природа сотворила из одной плоти и крови.
И после долгих минут, в течение которых влюбленные издавали только глухие стоны и гортанные возгласы, юноша сделал последний приносящий освобождение толчок в окружении бархатистых грудей своей божественной матери и громко закричал, не думая о том, что кто-нибудь снаружи может его услышать:
– Мама!! Я кончаю!!!
Его раскаленный член, резко дернувшись, выскочил из ложбинки между обхвативших его молочных холмов, и первая сильная струя горячей юношеской спермы упала на искаженное страстью лицо матери, которая уже нетерпеливо ждала этого. Кора Хоффман схватила разбрызгивающий сперму любовный жезл и направила его в сторону кроваво-красной розы, цветок которой уже окропили первые капли.
Зажав не перестающий эякулировать фаллос сына в своем левом кулаке, правой рукой Кора вытащила розу изо рта и растерла лепестки, покрытые семенем ее возлюбленного сына, по своему нежному лицу. От этого зрелища рассудок Стефана едва не помутился.
Когда его продолжающийся целую вечность оргазм, наконец, затих, и последняя длинная нить белой спермы свесилась с кончика члена на полные кроваво-красные губы матери, гибкий язык Коры проследовал за этой нитью до самого отверстия уретры, и она до тех пора ласкала чувствительную головку утомленного любовного жезла сына, пока он снова не возвысился во всю длину.
– Трахни меня! – внезапно прозвучали повелительные слова из покрытого спермой рта Коры, и сладострастная женщина опустилась спиной на широкий письменный стол. Она подтянула свои длинные ноги, обтянутые черными чулками, к упругой груди и продемонстрировала остолбеневшему сыну влажно блестящую плоть своего любовного грота, двумя руками растянув в обе стороны длинные половые губы.
– Дай мамочке то, что ей принадлежит! Дай ей свой толстый твердый член!! – требовательно проворковала опьяненная страстью мать, и послушный сын с глубоким вздохом втолкнул толстую головку своего
Я и мой парень. 