— "Да, да, детка!" - стонала Эшли. Ее голос был немного приглушен, так как она снимала свой топ. - "Еби меня жёстко!" - воскликнула она, складывая блузку, снимая лифчик и спокойно откладывая их на тумбочку. - "Засади мне!"
— "Твой куколдишка не ебёт так, правда? Не засаживает так глубоко!" - Уинслоу хрюкнул, пот заливал ему глаза. - "Я хозяин этой киски!"
— "Да! Да! Она твоя!" - пропела Эшли, притягивая его лицо к своей шее. Сначала я удивился, почему она притянула Уинслоу, но когда его лицо оказалось зарытым в подушку, все стало ясно. Когда он больше не мог ее видеть, у Эш не было необходимости "играть лицом". Хотя она продолжала заявлять, что он овладел ее телом и постелью, её глаза были устремлены вдаль, а выражение лица было пустым. Я знал этот взгляд: Эшли была за миллион миль отсюда, мысленно просматривая список покупок, планируя еду или представляя себя где-нибудь на пляже. Это не был взгляд блаженства или оргазмической радости. Такой взгляд у нее был, когда она переживала что-то малоприятное, например, сдавала кровь или чистила сифон в раковине. Я предполагал, что именно с таким взглядом она ходит на прием к гинекологу.
Как я уже упоминал, тело Эшли преследовало мои сны, и не без оснований. Она была видением, классическим произведением искусства. Венера Боттичелли. Актея Лейтона. Мэрилин Монро из "Плейбоя". Женское тело, с идеальной, упругой грудью, небольшим животиком и соотношением талии и бедер, которое практически определяло золотую середину.
Уинслоу, с другой стороны, едва мог сойти за человека. Бледная творожная плоть, сероватая и жирная. Видеть их вместе было все равно, что смотреть на ламантина, пытающегося спариться со статуей Мадонны. Ужасающее сопоставление классического искусства и японского порно со щупальцами.
Я не мог сдержаться. Я разразился смехом, даже с мокрым от слёз лицом. Вот Эш, отомстившая мне за какую-то воображаемую обиду, сделав что-то настолько неприятное, что ей пришлось мысленно отстраниться. А вот Уинслоу, воображающий себя властелином вселенной, отбирающим военные трофеи у низшего рангом мужчины, громко заявляющий о своем сексуальном превосходстве над бедным ублюдком, которому он наставлял рога.
А вот я, бедный ублюдок, наблюдающий, как его жена занимается тем, что явно было сексуальным эквивалентом выноса мусора, одновременно громко возбуждая своего спутника в попытке ускорить его. В одно мгновение я понял, почему Эш выбрала Уинни: это не было похотью или вожделением - на самом деле, все было как раз наоборот. Она выбрала его, потому что он был прост, доступен и вряд ли перерос бы в долгосрочные отношения. Самое главное, Эшли знала, что не получит удовольствия от секса с ним. Если бы она выбрала для мести одного из квадратночелюстных бифштексов из своего офиса, то весы справедливости склонились бы в другую сторону, от божественного возмездия к продажной неверности. Поэтому, вместо того, чтобы трахаться в радость, она трахалась по обязанности; вместо того, чтобы выбрать партнера, который ее привлекал, она выбрала того, кто вызывал у нее отвращение.
Она причинила боль себе, чтобы отомстить мне.
Я понимал доводы Эш - в какой-то степени я даже уважал её - но я не мог просто забыть этого. Наблюдая, как она стискивает зубы, когда Винни толкается в нее, я понял, что она пугает меня. Выбросить шкаф, полный брюк, было экстремально, но и немного смешно, и это стало глупой историей, которую я иногда рассказывал друзьям после нескольких рюмок. Но в процессе превращения правосудия Эшли в комедийный номер я позволил себе не замечать более мрачных аспектов. Дело было в том, что моя жена совершила очень разрушительный
Женечка, часть 2 
webmaster@3iks.ru