наслаждение, которое усиливалось от мимолётных касаний чуть набухшего клитора.
— Эй, эй! Ты там особо не увлекайся! Всему своё время. Делай как я...
Крафт встал на четвереньки, выпятил кверху зад, намекая, что пришло время потереть мочалкой и девичью попку. Девушка повиновалась. Нагнувшись вперёд, она чуть раздвинула ноги и принялась неистово намывать себя меж булочек, украдкой проникая на мгновение кончиком пальца в намыленный задний проход. От удовольствия похотливая девчонка прикрыла глаза...
Открыв их через минуту, она застала фамильяра стоящим перед собой на задних лапах, передние он скрестил на груди и укоризненно качал своей лягушачьей головой.
— Нет... Ты мне определённо нравишься. Ох, чувствую я – и дел же мы с тобой наворотим!..
— Наворотим... Наверное... – Матильда расплылась в слащавой улыбке.
В её глазах впервые блеснул какой-то странный огонёк, а по лицу на мгновение промелькнула едва уловимая надменно-озорная ведьмовская ухмылка...
— Так! – скомандовал Крафт, – возьми-ка вон то ведро, в нём ковшик, и окатись как следует! Пора нам с тобой уже по-настоящему познакомиться...
Девушка послушно окатила всё тело тёплой водой, а её остатки вылила прямо из ведра себе на голову. Пока прозрачные потоки струились по лицу, серый лягух расположился на широкой лавке посреди бани и сверлил взглядом пары исполненных смысла глаз красивое девичье тело. Он отчётливо видел одному ему ведомые изменения, которые уже начали происходить с этой некогда невинной красоткой.
Ощущала их и Матильда. Ощущала, но пока не могла осознать, в чём именно они заключаются. Она лишь поймала себя на мысли, что от стеснения её собственной наготы не осталось вдруг и следа. Его будто окончательно смыли потоки той воды, которой она сейчас омывалась.
— Ну-ка... теперь присядь-ка... – фамильяр запрыгнул на край скамьи, оставив её середину свободной.
Убирая тонкими пальчиками намокшие локоны с лица, юное создание послушно уселось голой попой на тёплое дерево. Пауза длилась всего несколько секунд, но за это время целый рой непонятных, незнакомых мыслей пронёсся в девичьем сознании... И тон собеседника, и вся окружающая обстановка указывали на то, что банные процедуры были лишь прелюдией к чему-то более важному и волнующему.
— Нет, ну вы посмотрите на неё – уселась... – на лягушачьей физиономии читалось театральное недовольство, – Ко мне передом развернись!
— А как?.. – недоумевала Матильда, повернув голову в сторону собеседника.
— Как-как... Я бы показал тебе как, да лапы коротки... – сидящий по-лягушачьи Крафт повертел в воздухе пальцем, предписывая собеседнице встать и оседлать лавку как бы верхом.
Она безропотно подчинилась, расположившись на широкой скамье теперь к Крафту передом. Широкая доска между коленей не давала возможности хоть немного сдвинуть ноги. В иной ситуации недотрога сгорела бы со стыда, но сейчас ей вдруг стало так легко и весело на душе, что она залилась звонким смехом.
Должно быть, её развеселил вид меж бёдер собственных лобка и щели, начисто лишённых растительности. Она никогда их не брила, но кудрявые волосы исчезли сами собой – как по мановению волшебной палочки.
Зато фамильяр оставался совершенно серьёзным. Он пристально смотрел на свою визави снизу-вверх каким-то гипнотическим взглядом. Закончив хохотать, она встретилась глазами с его парой немигающих ярко-жёлтых зрачков. С той самой секунды в помещении воцарилась гулкая тишина, а в дальнем углу разом погасли обе свечи. Полумрак стал густым, но не кромешным.
Когда нахлынувшая эйфория отступила, в проблесках разума мелькнул вопрос – а что будет дальше? Но он почему-то сейчас не сильно беспокоил одурманенную девушку. Девственницей она не была. Ещё в четырнадцать мать продала её девственность одному заезжему вельможе. Тот предложил столь круглую сумму за невинную целочку, что сил от неё отказаться