восьми ступенькам на крыльцо. Майк спустился нам навстречу на половину пути и взял ее за другую руку, чтобы помочь подняться наверх. Когда мы проходили мимо Джимми, я услышал, как он сказал: «Не могу дождаться, когда услышу это».
Оказавшись в гостиной, Джимми, Майк и их жены просто стояли и смотрели на Колин. Наконец заговорила жена Джимми Ми Лин. «Ты провела в машине больше часа, тебе, вероятно, нужно сходить в туалет, и мы сможем поговорить, когда ты закончишь. Джимми, выйди на улицу и приведи свою мать...и скажи детям, чтобы оставались снаружи.»
Вошла мама, за ней - дочь Майка Патриция, которой сейчас было три года. Она подбежала и протянула руки, чтобы я взял ее на руки. Мама улыбнулась нам, в то время как все остальные ерзали и смотрели на меня.
«Что такого важного, что детям нужно оставаться на улице? Где Колин?»
«Прямо здесь, мам. Я только что вышла в ванную».
Колин вошла в комнату и встала рядом со мной, держа меня за руку, в то время как я держал Патрицию в другой руке. Мама бросила один взгляд на Колин, и ее глаза начали вылезать из орбит. Она сделала два шага назад и опустилась на диван, широко раскрыв глаза и рот, уставившись на живот Колин. После нескольких минут оглушительной тишины мама заговорила.
«Колин, есть что-то, что ты хотела бы нам рассказать?»
«Мама... Джимми... Майк...Я беременна.»
«Ради бога, я это вижу», - огрызнулась мама. «Я не слепая. Не могла бы ты поподробнее? Например, "кто отец?»
«Я».
Раздался слышимый щелчок, когда все взгляды обратились ко мне, а челюсти отвисли еще больше. Первой пришла в себя жена Майка Шэрон. «Прости, что ты только что сказал?»
«Я сказал, что я отец. У нас с Колин будет ребенок... вместе.»
Все посмотрели на маму. Краска на ее лице побелела, когда она это сказала. «О Боже мой», - и обхватила голову руками. После долгой паузы она снова подняла голову и сильно встряхнула ею, как будто пытаясь вернуть все на свои места. Мама сделала несколько глубоких вдохов, которые, казалось, немного успокоили ее, и несколько минут смотрела на Колин широко раскрытыми глазами, а затем спросила: «Почему?»
Колин сжала мою руку чуть сильнее и ответила: «Потому что я люблю его».
Мама посмотрела на меня. «Бобби?»
«Мама, я люблю Колин больше самой жизни».
После долгого молчания мама обреченно вздохнула и встала. Она подошла и обняла нас обоих. «Я не понимаю, что здесь происходит, я просто молюсь Богу, чтобы вы, дети, знали, что делаете. Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал. Когда должен родиться ребенок?»
«3 января».
«День рождения твоего дедушки, для него это была бы большая честь».
Все это время Майк и Джимми перешептывались друг с другом, становясь все более оживленными. Наконец Майк задал свой вопрос.
«Слушайте, ребята, когда вы... эм... в первый раз... в самый первый раз... эм...ты знаешь... в первый раз... эм... эм.»
Джимми закончил вопрос Майка. «Когда вы, ребята, сделали это в первый раз?»
Колин с улыбкой посмотрела на свой живот, затем снова на близнецов. «В этом марте в первый раз самое прелестное. Почему ты спрашиваешь?»
Джимми сказал: «ХА!», в то же время Майк воскликнул: «Черт возьми». Майк вытащил свой бумажник, отсчитал пять монет и протянул их Джимми, который улыбался от уха до уха. Мама посмотрела на это и спросила: «Что все это значит?»
У Майка было застенчивое выражение лица. «Ой...ну, когда мы учились в старшей школе, я поспорил с Джимми на пять долларов, что Колин и Бобби делали это».
«МАЙКЛ ТОМАС О'Коннер! Это отвратительно говорить такое о сестре!»
«О, да ладно тебе, мам. Пока Колин не встретила Билла,
Дальный поход за грибами 