крепко прильнула к моим плечам, в то время как ее пятки вонзились в заднюю часть моих бедер. Ее тело напряглось, ее сотрясла сильная дрожь, за которой последовали несколько спазмов в животе.
"О боже, о боже!" Она никому не кричала: «О боже!»
Она медленно восстановила контроль, и ее тело расслабилось на кровати; мой член все еще глубоко погружен в ее мокрую пизду. Ее глаза распахнулись, и я увидел выражение удовлетворения. Кончик ее языка высунулся, чтобы облизать розовые губы. Мое сердце разрывалось от любви, а все остальное тело тряслось от похоти.
Я возобновил ритм, медленно, потому что моя собственная кульминация зашевелилась в глубине моего желудка. Когда я толкнулся и вышел, я пососал ее покрытые потом сиськи. Я постарался всосать как можно больше плоти, чувствуя сосок далеко во рту. Я переключался с груди на грудь, всегда сохраняя медленное проникновение и извлечение моего пениса в ее обжигающее влагалище.
Мама притянула мои губы к своим и поцеловала меня. Я чувствовал, как ее тело снова начинает реагировать; ее теплая, маслянистая, влага залила мои лобковые волосы. Я увеличил скорость своего движения, и она ответила, приподняв бедра и снова издав хриплый стон. Мой оргазм быстро приближался к точке невозврата.
Теперь наши тела сталкивались друг с другом со звуком, напоминающим шлепанье мокрого мяса по разделочной доске. Мы вместе напряглись, чтобы достичь крещендо. Мой оргазм начался у самого основания моих яичек с того вибрирующего ощущения электрического удара, которое вы можете почувствовать до самого горла.
Мать повторяла свою мантру: «О, Боже!» Вновь и вновь.
Я погрузил свой член глубоко в мать, напрягая и прижимая ее к изголовью кровати. Когда моя первая веревка горячего семени изверглась, ее настиг второй оргазм. Мой член изливал сперму в мою мать, казалось, на несколько минут, пока она билась подо мной в конвульсиях. Наконец я рухнул на ее трясущееся тело.
Мы прижались друг к другу к насыщенному, пропитанному потом телу; время от времени предлагая сладкий поцелуй или любовную ласку. Сплевшись конечностями, мы лежим в полумраке любви и удовлетворенной похоти.
Вырвавшись из оцепенения, дала о себе знать грызущая жажда; не мое либидо, а старый добрый голод. Часы показывали двенадцать десять, что означало, что мы не ели около восемнадцати часов.
— Эй, соня, я голоден, а ты? — спрашиваю я, разбудив возлюбленного.
— Да, я тоже, но сначала мне нужно привести себя в порядок.
Подняв халат, который она выбросила прошлой ночью, я взял ее за руку, вытащил из постели и направил в ванную.
«Давай, я помогу тебе». Я сказал: «Я хотел искупать тебя с тех пор, как впервые увидел тебя дома».
«Хорошо, Макс, но дай мне несколько минут наедине, пожалуйста».
Через некоторое время я услышал, как журчит вода, и дверь в ванную открылась.
«Давай, в воде все в порядке».
Мать уже была в ванне с неподходящей пластиковой шапочкой для душа, закрывающей ее роскошные локоны. Все остальное было женщиной, мокрой и моей.
Забравшись рядом с ней, я тут же взял мыло и начал намыливать эту алебастровую кожу. Я уделял одинаковое внимание всем частям ее тела; каждый палец, каждый палец ноги, под ее руками и подошвами ее ног получил ту же самую заботу любви, которую я дал ее груди, ее женственности и дну.
Когда подошла очередь мамы мыть меня, она, казалось, проводила слишком много времени с моими гениталиями; может быть, потому, что я снова возбудился от ее купания.
Мы включили душ, чтобы ополоснуться, а затем вытерлись полотенцем. Я оставил маму в ванной и оделся в футболку для гольфа, брюки и мокасины. Она прихорашивалась минут десять, а потом присоединилась ко мне в
Ночное дежурство 
webmaster@3iks.ru