Сердце Димы упало, но он постарался выглядеть невозмутимым: "Ну, нам нужно все обдумать, нам нужно многое учесть, и это будет не дешево справить свадьбу".
"Не волнуйся, парень, у нас есть деньги, никогда не говори, что я не могу позволить себе оплатить свадьбу дочери", - сказал ее отец Степан Федорович.
Мария Петровна делала вид, что занята вытиранием кухонных столешницы, но она уловила сигналы, подаваемые Димкой, хотя Марина и ее отец, казалось, ничего не замечали. Почуяв неладное, она бросила на Димку жесткий взгляд, от которого ему стало не по себе. Марина и ее отец были в приподнятом настроении, но Мария Петровна видела правду: Димка подозревал, что его карта была помечена.
Марине было двадцать пять лет, она была среднего телосложения, ее волосы были средне-русыми и трудно поддавались укладке. У нее были красивые голубые глаза и красивые ноги, как у ее матери, но она стеснялась размера своей задницы. Она не была огромной, но вместе с грудью чуть меньше среднего размера придавал ей грушевидную форму. У Марии Петровны, напротив, была стройная, хорошо пропорциональная фигура, которую она прятала под облегающей одеждой, как многие давно замужние женщины в возрасте ближе к пятидесяти. Тем не менее, она сохранила свою внешность и, приложив немало усилий для сохранения своей красоты, легко могла бы стать привлекательной и желанной для мужчины.
Мария Петровна вышла замуж молодой, Степан Федорович был достойным, но неинтересным человеком. Они поженились, когда ей было восемнадцать, потому что она забеременела от него. Будучи беременной, они и поженились. После двадцати семи лет супружеской жизни искра в их отношениях погасла. Степан Федорович по-прежнему любил ее, и она по-своему любила его, но они очень мало теперь занимались сексом. Степан Федорович работал на местном заводе, а выходные проводил с их восемнадцатилетним сыном Михаилом, который играл в футбол в местной молодежной команде.
Мария Петровна работала неполный рабочий день бухгалтером на текстильной фабрике. У нее было постоянное чувство разочарования, которое временами переходило в сожаление и ревность. Сожаление о том, что она не жила полной захватывающей сексуальной жизнью в подростковом и двадцатилетнем возрасте, и зависть к тому, что ее дочь, похоже, именно этим и занимается вовсю.
Дима мог сказать, что Мария Петровна совсем не потеплела к нему, она была достаточно вежлива и издавала нужные звуки, но он не чувствовал от нее теплоты. Они встречались всего несколько раз, Дима чувствовал прохладу со стороны Марии Петровны. Стоя на кухне и наблюдая за восторгом на лицах Марины и ее отца, он понял, что оказался в ловушке. Как он мог теперь объявить, что совершил ошибку и что он не может жениться на Маринке.
Что-то подсказывало ему, что Мария Петровна не удивится, если он это сделает, но от этого легче не становилось. Он чувствовал, что она наблюдает за ним, как паук за своей добычей, ожидая неверного движения, чтобы наброситься и сожрать его.
"Вы должны прийти на ужин в ресторан, - сказал отец, - вы оба, это будет через неделю в четверг вечером. Ты сможешь прийти, Дима?"
"Да, наверное".
"Мы с удовольствием", - сказала Марина.
"Когда вы двое обручитесь? Было бы здорово показать вас моим коллегам".
"Мы можем купить кольцо в следующие выходные, это ведь нормально, правда, Димочка?"
"Да, в следующие выходные".
Дима чувствовал себя так, словно застрял в зыбучих песках и его медленно затягивает под воду. "Вот идиот", - подумал он, поднимаясь по лестнице в спальню Марины, чтобы взять ключи от машины и куртку. Она последовала за ним и стояла в дверях, выглядя соблазнительно в обтягивающих джинсах и туфлях на каблуках.
Лето на даче (Части 1 - 4) 